Знаете, как называют тех малышей, кто появляется на свет у родителей, уже потерявших ребенка? Радужные дети! Но ведь еще один ребенок никогда не заменит ушедшего, да и не должен. А родителям придется научиться справляться с тревогами и страхами. Но как?
В один «прекрасный» день все кончается
Когда я забеременела младшей дочерью, у меня за плечами был опыт нескольких лет планирования беременности и тяжелых потерь. Потому сразу после волны радости от второй полоски на тесте меня окатило другой волной — всепоглощающей тревоги и страха.
Вдруг все пойдет по тому же ужасному сценарию, как и в прошлые разы?! Ты радуешься, высчитываешь дату родов, придумываешь имя, мысленно обставляешь детскую, нежно гладишь живот, отлично себя чувствуешь (тошнота не в счет) и каждый день засыпаешь с мыслями о маленьком человеке, который зреет внутри тебя. Но в один «прекрасный» день все кончается. Неразвивающаяся беременность. Ты ни в чем не виновата. Ты не могла ни на что повлиять. Так бывает. А потом ты узнаешь, что снаряд может попасть в одну воронку даже не дважды, а гораздо больше раз. И это тоже из разряда «бывает».
Горюющая мать остается наедине с собой и своей бедой
Если про беременных принято говорить «хрустальная ваза», то женщина, потерявшая ребенка, — ваза с сотней трещин. Тронь ее — и рассыплется в пыль. И не имеет никакого значения, сколько было твоему ребенку, когда его не стало. Тяжесть потери не умалит и тот факт, что это был еще нерожденный малыш. Нет горя большего или меньшего. Его меру знает только тот, кто пережил. Женщин, потерявших нерожденных или только что появившихся на свет детей, — тысячи. Но тема их утраты давно табуирована и обесценена в обществе. Горюющая мать в большинстве случаев остается наедине с собой и своей бедой. И ей приходится с ней жить.
А окружающие в желании поддержать еще говорят такое, что снова бросает в пропасть горя старающуюся выбраться оттуда женщину. Ее стараются «утешить» будущим: «держись», «все будет хорошо» и вот это ужасное — «еще родишь». Или не менее жестокое: «у тебя же есть дети».
Во-первых, это не пройдет. Забыть невозможно, не нужно и неправильно. С этим теперь надо научиться жить.
Во-вторых, не будет все хорошо. Будет жизнь, возможно, даже вполне счастливая. Но так хорошо, как могло бы, не будет уже никогда. И главное — общее количество детей никак не делает потерю легче. Они не вещи, к ним неприменим принцип: одна сломалась, заменим другой.
Чтобы горе принять, его нужно провыть
А можно ли вообще справиться с потерей? Мой ответ — нельзя. Можно только прожить, пройдя все стадии горя, на каждой из которых есть шанс надолго застрять. Жаль, но у нас в стране катастрофически мало психологов, работающих с перинатальными потерями, а толковых из них — еще меньше.
Я проживала свое горе постепенно: каждая новая потеря усиливала его градус. Я застревала на часы, дни, месяцы на разных стадиях. От отрицания «да ну, это нелепая случайность, которая никогда не повторится» и самообвинений «надо было раньше планировать, обследоваться, не тратить время зря» до торга «если мы сейчас найдем гениальных врачей, выберем правильную тактику, все будет иначе». Пока наконец очередная потеря не привела меня в спасительную депрессию. Да, она — важнейший и целительный этап. Чтобы горе принять, его нужно выплакать или даже жестче: его нужно провыть. Иначе оно так и останется внутри и рано или поздно (или вообще всегда) будет преследовать фантомом, мешающим жить и самой женщине, и ее родным, в том числе будущим детям. Оно заставит трястись над каждым шагом «радужного» ребенка, опекать его там, где это вовсе не нужно, растить «оранжерейного» невротика, поддавшись собственному неврозу непрожитого горя.
Страх никуда не уходит
Мне мое горе помог «провыть» мой муж. Это человек, который всегда рядом и готов дать тот самый необходимый ресурс, когда кажется, что все — предел настал. Но не всем так везет. Потому я считаю, что работа с психологом (у меня есть и такой опыт) важна, если рядом нет правильной и необходимой поддержки. Я знаю, как недоверчиво, порой, к ним относятся: «Да чем они мне смогут помочь?!». Смогут. Будут рядом. Особенно это важно, если кабинет психолога оказывается единственным местом, где можно оплакать свою потерю.
А что происходит, когда горе проживаешь? Острая боль и неизбывная тоска становятся светлой печалью. Ты уже с миром принимаешь, что «так бывает». Но, пережив потерю, даже один раз, чувствуешь ее всегда. И страх никуда не уходит. И когда ты узнаешь, что снова ждешь ребенка, тебе так хочется спасти и уберечь свое только что зародившееся дитя от всего возможного и невозможного. Чтобы больше никогда «так бывает» не пришло в твою жизнь.
Страх мешает жить
Я начала свой рассказ с того, что почти парализующий страх накрывал меня волнами в самом начале моей «радужной» беременности. Да, я, разумный и трезвомыслящий человек, понимала, что совершенно необязательно все пойдет по прежнему сценарию. Но иррациональный страх овладевал мною, заставлял просыпаться по ночам в поту и с колотящимся сердцем, бесконечно прислушиваться к себе и своим ощущениям, сдавать анализы, бегать на УЗИ. Так я успокаивалась и создавала для себя иллюзию контроля над жизнью. В этом нет ничего плохого или неправильного. Любой психолог скажет, что, если вам легче от того, что вы делаете, это хорошо. Но страх разрушителен. Он мешает жить и наслаждаться на самом деле здоровой (в моем случае просто идеальной) беременностью.
Опыт потерь научил меня принятию
Отступил ли страх, когда я перешагнула роковой порог? И да, и нет. Он стал тише и реже преследовать меня, но никуда не ушел. И вот, кстати, чему меня научила работа с психологом: откладывать собственный невроз. Особенно такая тактика помогала, когда я ждала результата какого-нибудь анализа. Cейчас все хорошо? Да. Значит, наслаждаемся жизнью и откладываем невроз до даты получения результатов, а после этого задаем себе тот же вопрос.
Отступил ли страх, когда моя младшая дочь родилась? Да, но до конца не сдался. Иногда в самый неожиданный момент он приходит и обволакивает меня назойливыми мыслями о том, что может случиться что-то непоправимое, и как тогда с этим жить?! На секунду я поддаюсь, но потом нахожу в себе силы спросить: «Сейчас все хорошо?». Опыт потерь научил меня их принятию. Да, так бывает. Да, снаряд может сколько угодно раз попасть в одну воронку. Но это вовсе не значит, что надо все время ждать подвоха. Нужно радоваться, мечтать, строить планы. Сейчас все хорошо. А значит, я буду жить без страха. По крайней мере, какое-то время.
