Родительство и чувство вины: в чем подвох?

Я еще много раз «недодам» своему ребенку. И много раз обвиню его в том, в чем он не виноват. И если где-то на нашей планете есть идеальная мама, то я с ней не знакома. И уж точно я — не она. Я иду по тернистому пути материнства на ощупь, старательно стыкуя теорию с практикой. Делаю ошибки, падаю, повышаю голос, манипулирую, уговариваю вылезти из лужи, угрожаю прилетом бабы Яги, отхожу на пять шагов вперед (я ушла, слышишь?), оглядываюсь и высказываю оценочные суждения. Я не всегда права. Точнее, я часто неправа и виновата перед своим ребенком.

Обсудив проблему родительской вины с подругами, я поняла, что у меня еще не самый тяжелый случай. Я чувства вины перед ребенком почти никогда не испытываю. А если и испытываю, то оно кратковременно: до первого поворота, до отмытых обоев, до перемирия.

Ты родила ребенка с помощью кесарева, а он, наверное, хотел бы сам. Ты не кормила ребенка грудью ни дня. Молоко так и не пришло. И тебе стыдно и перед собой, и перед малышом. Ты кормила ребенка до полутора лет, но когда ты отлучалась по делам, он ел смесь. Ты, не отвлекаясь на смеси, кормила ребенка почти до двух. Но он хотел бы дольше. Ты не тратишь половину зарплаты на игрушки. А ведь ребенку нужна и железная дорога, и игрушечная парковка. Сегодня ты не сварила суп, и твой ребенок не ел первое блюдо. Ты сварила суп, но дома нет ни яблок, ни бананов. Ты не сходила с ребенком гулять — его бледный вид на твоей совести. Ты полдня читала новую Гавальду вместо «Мойдодыра». И еще сегодня вы не построили ни одного дома из конструктора и не разыграли ни одного спектакля в пальчиковом театре. Ты не ходишь со своим ребенком на развивалки. К модному остеопату. Твой малыш всю зиму проходил в одежде «ноунейм», а его друзья — в Рейме и Куоме. У твоего ребенка нет гувернантки. Ты не смогла оплачивать обучение в частной школе (и на летние каникулы твой отпрыск поехал в Приозерск, а не в Испанию). Ты даешь ребенку на карманные расходы ровно столько, сколько позволяет твой бюджет. В то время как его одноклассники тратят в месяц суммы, равные твоей зарплате. Ты даришь на совершеннолетие дочери сережки. А ее подруга, родившаяся парой дней позже, летит на концерт Джей Ло в Неаполь.

Я говорила с подругами о чувстве вины — и это был болезненный и откровенный разговор: чувство это нередко отравляет радость материнства, тяготит, заставляет обращаться к психологу.

«А что психолог? — риторически замечает Ольга, мама и бабушка (ее чувство вины распространяется уже не только на детей, но и на внуков). — Я, неглупая взрослая женщина, пошла с этой проблемой к психологу. И он мне сказал, что это нормально. Нормально испытывать чувство вины, особенно женщине. Что это в нашей русской традиции — чувствовать себя виноватой. Но я не понимаю, что здесь нормального — чувствовать себя виноватой за то, что у моей дочери были сложные роды, и внук родился больным. За то, что я всю свою зарплату и все свободное время отдаю на реабилитацию малыша, но мне кажется, что я делаю для него недостаточно. За то, что даже я (что ж тогда требовать с других?) считала свою дочь и зятя какими-то неполноценными что ли, виноватыми перед обществом за то, что у них нездоровый ребенок, и не могла справиться с этим чувством до тех пор, пока не родилась вполне здоровая внучка. Чувство вины — мой вечный спутник, и я мечтаю научиться закрывать за ним дверь».

Настя, беременность 7 месяцев: «У меня на данный момент чувство вины уже расцвело буйным цветом. Музыку не слушаю, а ведь мамские журналы пишут, как это полезно. Гулять удается редко. А еще — главное! — я не могу заставить себя разговаривать с животом, притом вслух. Оправдываю себя тем, что зато я практически не нервничаю, не ем всякую гадость, часто улыбаюсь и вообще в хорошем расположении духа».

Яна, мама Глеба: «Первые дни после родов у меня было очень сильное чувство вины из-за того, что я позволила поставить себе эпидуральную анестезию и окситоцин... Я чуть не плакала, такой виноватой себя чувствовала. Еще и остеопат подлил масла в огонь, сказав, что гипертонус у ребенка связан с течением родов. Гипертонус прошел, и сейчас (ребенку 2 года), хоть я и не считаю себя идеальной матерью, но мне даже утешать себя не приходится — нет его, чувства вины. Вообще нет. Родительских косяков — пруд пруди. А виноватой себя больше не чувствую — отпустило».

Ольга: «Вот не знаю, как с чувством вины у моей мамы, но так сложились обстоятельства, что денег в семье в период моего детства было мало. Это отражалось на одежде и прочих вещах, которые жаждет ребенок. В школу меня отводили за полтора часа до занятий, чтобы мама успела на автобус на работу. До вечера я была предоставлена сама себе. И несмотря на это у меня было отличное детство! Потому что мама находила время почитать со мной, порисовать, поиграть в настольные игры, сходить в библиотеку. В итоге регулярное, пусть и непродолжительное, внимание оказалось для меня важнее, чем куча игрушек и развивающих кружков».

Я проследила за тем, как зарождается чувство родительской вины во время беременности, как оно растет и развивается вместе с ребенком и как (везёт же некоторым!) оно, случается, исчезает в небытие. А когда я услышала слова выросшего ребенка, то укрепилась во мнении, что даже в непростых жизненных ситуациях можно обойтись без чувства родительской вины — ведь любовь и забота компенсируют ребенку многое. А любимое, обласканное чадо скорее всего не заметит того, за что вы себя казните. Или заметит, но не придаст значения. Или тут же простит — дети многое готовы прощать своим родителям. А уж если малыш вас прощает, то и вы себя простите. Чтобы стать счастливей. И сделать счастливей своего малыша.

Чувство вины — это сигнализация, часовой, который предупреждает об опасности — о неверно принятом решении или о том, что в правильном решении учтены не все детали, удовлетворены не все приоритеты многогранной личности.

Любое чувство побуждает к действию, и у здорового чувства вины та же задача — остановить текущее действие, принять другое решение или конкретизировать существующее, и дальше действовать в соответствии с заново принятыми позициями. Если алгоритм выполнен верно, чувство вины проходит. Но если вместо действия человек игнорирует это чувство один раз, другой, третий, то оно становится патологическим. Оборванные алгоритмы не исчезают, они копятся, чувство вины нарастает, принимает свою бесполезную форму — ни к чему не ведущее самопоедание, которое норовит возникнуть в любой мало-мальски ответственной ситуации и не снимается никакими действиями или решениями.

Патологическое чувство вины — настоящий бич для матерей. Ведь именно материнство самое что ни на есть ответственное дело и именно в этом деле накопленное и ставшее патологическим чувство проявляет себя во всей красе, отравляя счастье и подавляя инициативу.

Нас с детства учат быть виноватыми, но почти никто не учит тому, что чувство вины полезно и тому, как с ним работать, чтобы оно нам помогало. С детства чувство вины превращают в наказание и долг, в плату за счастье или в доказательство настоящей, достойной жизни. Но с этими установками (как и с чувством вины) можно и нужно бороться действием.