Учитель русского и литературы Михаил Солонников: «ВПР и подобные проверки — это то, что мешает уроку»

Михаил Солонников — учитель русского языка и литературы МБОУ «Елизаветинская СОШ» (Гатчинский район Ленобласти), победитель областного конкурса «Педагогические надежды-2017», финалист премии «БЛОГ-ПОСТ» 2021. Ведет во «ВКонтакте» блог «Литература в школе».

— Учительская династия — ваша история?

— Нет, и даже не детская мечта. Я вообще учился в физико-математическом классе. Хотя связывать жизнь с точными науками не хотел. У меня была мечта поступить в театральный на Моховой. Вот только я не прошел. Встал вопрос: куда поступать? Подавать документы в вузы было уже поздно.

По совету матери я пошел в Некрасовский педколледж №1 на учителя русского и литературы, так как в будущем планировал еще раз поступать в театральный. К тому же, я всегда любил читать, писал стихи и прозу. Но так получилось, что я оказался в прекрасном месте с удивительными преподавателями. Сначала я безумно влюбился в литературу, а потом и в русский язык.

— Вы пришли в школу сразу после колледжа?

— Сперва я отслужил в армии. Когда вернулся, стал искать работу. С финансовой стороны профессия учителя была не самым привлекательным вариантом. Я пробовал устроиться в аэропорт. Но вспомнил студенческие годы, нравившуюся мне педагогическую практику... И желание быть учителем перевесило желание иметь больше денег. Так я в 2011 году оказался в школе в поселке Елизаветино.

— А какие особенности работы в сельской школе, пусть и не в глухой деревне?

— Основная — отсутствие социокультурной среды. Городские дети могут часто ходить в театры, музеи. У нас же возникают трудности с автобусами, их просто не найти. Приходится добираться на общественном транспорте.

Вторая — контингент. Много детей из неблагополучных семей. Работа классных руководителей нацелена на трудных подростков.

Есть и плюсы. Например, в классах мало детей, не больше 20 в среднем. Есть возможность каждому уделить внимание. К тому же, мы ближе к природе и можем проводить уроки на улице.

— Есть такой стереотип, что русский и литературу преимущественно преподают женщины. Правда ли это?

— Определенно. Я проходил курсы повышения квалификации. Так получилось, что я пропустил первые два занятия. Знакомая посоветовала расписаться за предыдущие встречи. Мол, проверять никто не будет. Но сделать это не получилось, ведь преподавательница сразу обратила внимание на появление мужчины в чисто женской аудитории.

— Вам тяжело работать в женском коллективе?

— Недавно с коллегой смеялись, когда собирали деньги на 8 марта. Вообще работать в женском коллективе мне нравится даже больше, чем в мужском. Вспоминая опять те курсы, преподавательница тогда сказала: «Девоньки, сегодня как обычно не получится — появился мужчина, придется себя сдерживать». Это работает и в обратную сторону. Становишься вежливее, обходительнее.

— С какими еще стереотипами приходилось сталкиваться?

— Считается, что работа учителя простая: посидел в школе до часу, потом домой пошел. Еще и каникулы несколько раз в год. Летом так вообще три месяца отдыхаешь. Многие удивляются, когда узнают, что на каникулах учителя тоже работают. Как правило, даже больше, чем обычно: добавляются отчетность и планирование.

— У вас четвертое по счету классное руководство. Какие плюсы/минусы?

— Это интересно. У классных руководителей более тесный контакт с детьми. Стараюсь со своим 7 классом почаще выбираться на экскурсии.

Прощаться тяжело. Хотя со многими бывшими учениками я поддерживаю связь. У некоторых уже тоже есть дети, мы дружим семьями. Главный минус — больше ненужной отчетности, которая съедает время.

— Будь такая возможность, что бы вы изменили в образовательном процессе?

— Отказался бы от цифровизации. Нельзя заменять ею живой урок. Я вообще ушел от презентаций, хотя раньше готовил их к каждому занятию. Сейчас мы работаем с книгами и доской. Я не вижу у детей сильной заинтересованности в видео или презентациях. Этим уже не удивишь.

К тому же, ВПР и подобные проверки — это то, что мешает уроку. Мы прекрасно понимаем, что нужны результаты. Соответственно, происходит натаскивание, а не обучение.

Третья проблема — мало кадров. Многие выпускники педвузов предпочитают работе в школе что-то смежное.

А главная проблема, конечно, — отсутствие единства оплаты труда. Зарплата московского учителя в разы отличается от той, что получает его коллега с юга России. Из-за этого многие берут немыслимое количество часов, а это уменьшает время на подготовку к занятиям и только вредит.

— Как вы оцениваете уровень грамотности у современных школьников?

— Язык — живой организм. Некоторые изменения в нем, на мой взгляд, говорят о снижении общей грамотности. Например, изначально неправильную форму делают допустимой. Появляется вариативность. Причина безграмотности, конечно, не в социальных сетях и интернете, как многие думают. Скорее, они стали площадкой, где это стало видно массово.

— Что можно сделать?

— Работать над собой, читать. Сегодня ни у кого не возникает вопросов, зачем ходить в спортзал. Все знают, что тело нужно держать в форме. Так и с мозгом.

— Чего, на ваш взгляд, не хватает учебникам по русскому языку?

— Сейчас поменялся федеральный перечень. До этого у нас было 2000 непроверенных учебников. Но единые пособия — еще хуже. Я считаю, что у предметника должен быть выбор, по какому учебнику заниматься. Именно по русскому языку в перечне осталась только Ладыженская. В колледже на методике языка ее программу мы рассматривали как минимальный уровень.

— А что с учебниками по литературе?

— По литературе еще сложнее. Это ведь не наука, а искусство. Сейчас я часто обращаюсь к учебнику Архангельского и Смирновой. Там видна логика, чего нет в пособиях Коровиной. А именно они одни остались в федеральном перечне. Думаю, куда важнее было бы иметь не единый учебник, а хрестоматию с текстами произведений.

Литература, бедная, — такой предмет, который всегда рассматривают как инструмент какой-то идеологии. В советское время Швабрин из «Капитанской дочки» трактовался как положительный герой, потому что принял сторону угнетенных крестьян. Теперь им выступает Гринев. Понятно, что всеми этими интерпретациями и новыми методиками занимаются не литературоведы…

— Получается, в перечнях остались только худшие варианты?

— Скорее, примитивные. Но я абсолютно уверен, что для большинства учителей это не будет проблемой. В библиотеке можно взять оригиналы художественных текстов и принести их на урок. Только во время дистанционного или семейного обучения такие единые учебники, увы, не дадут знаний.

Иногда складывается впечатление, что цель литературы — в том, чтобы на выходе учениками были прочитаны «Евгений Онегин», «Мертвые души» и далее по списку. Но ведь куда логичнее, если бы темами уроков были не произведения, а, например, композиция или антитеза. Тогда учитель мог бы самостоятельно выбирать тексты и рассказывать на их примере, что такое, допустим, сюжет и фабула. Это и есть литература.

— Как вы относитесь к сокращенным художественным текстам в учебниках?

— Всегда говорю ученикам, что читать нужно оригиналы. В этом году разбирали повесть Николая Гоголя «Тарас Бульба» с 7 классом. Открыв учебник, я обнаружил, что самый проблемный вопрос, почему Андрий переходит на сторону врага, низведен до минимума. А сцены появления Панночки вообще нет. Я могу понять вырезанные сцены жестокости казаков, но какие-то эпизоды убирают необоснованно.

— Если бы ученик спросил: «Зачем уметь писать сочинения? Зачем составлять цитатный план? Как мне это пригодится в жизни?», что бы вы ему ответили?

— Я был бы очень рад, ведь эта «зачемность» очень важна в обучении. Сочинения учат думать и выражать свою точку зрения. Понятно, что на ЕГЭ это шаблон, в который нужно впихнуть наблюдения над текстом. Однако настоящее сочинение — это умение интерпретировать и аргументировать свою позицию. В то время как цитатные планы помогают структурировать, обобщать информацию.

— Молодежь часто называют «нечитающей». С чем это связано и должны ли родители заставлять детей читать?

— У родителя, который попрекает ребенка «сидением» в телефоне вместо чтения книги, я бы спросил, чем он сам занимается? Какое у него сейчас произведение в руках? Или все-таки тоже телефон? Это должен быть уникальный ребенок, чтобы в нечитающей семье, где вообще нет книг, он вдруг заинтересовался литературой. Только своим примером можно влюбить ребенка в чтение.

Советую родителям книгу «Читай не хочу. Что мешает ребенку полюбить книги» Риммы Раппопорт. Там все объясняется. Дети сейчас читают! Другое дело — что. Вся русская классическая литература написана не для детей. Детства не существовало, когда писались эти книги.

— Если не классика, то что?

— Современная литература. Я задаю каждые каникулы список из 5 книжек. Как правило, актуальных авторов, хотя есть и претендующие на классику, как «Чучело». Книги подбираю по возрасту и интересам. В том числе советую зарубежную литературу. По прочитанному ученики делают творческие задания. Сначала мотивировал оценками, разумеется. Теперь ребятам самим интересно, ведь я рекомендую ту литературу, которая им откликается.

Помню, 1 сентября ко мне подошел учитель труда, его дочка учится в моем классе, и сказал: «Я не знаю, что ты с ней делаешь, но она все лето читала книги и теперь просит деньги на новые».

— Список литературы на лето нужен, на ваш взгляд? А главное, как осилить все это за каникулы?

— Не нужно читать все. Я составляю тоже немаленькие списки, но сразу объясняю ребятам, что они могут выбирать из каждого раздела по книжке. Не понравится одна — начнут другую. Важно, чтобы список состоял не из произведений, которые они будут проходить в следующем году, а из литературы, которую учитель сам прочитал и теперь рекомендует.

— Почему?

— Списки нужны как ориентир. Я в детстве не знал, что почитать, и взял в домашней библиотеке «Рэмбо». После нецензурного слова закрыл и поставил на место. У меня пошло отвращение к такого рода книгам. А мои списки помогают избежать таких ситуаций.

— А какое ваше самое любимое произведение и почему?

— Мой любимый поэт — Борис Пастернак, а писатель — Лев Толстой. Если выделять что-то одно, то на меня сильно повлияла повесть «Смерть Ивана Ильича». Там очень остро стоит вопрос «Что дальше?» после окончания человеческого пути. Мне нынешнему часто приходится рассуждать на эту тему.

Списки книг для внеклассного чтения от Михаила Солонникова: «В моем списке произведения ХХ-ХХI вв. Мне кажется, они демонстрируют жизнь с разных сторон, показывают ее многообразие, а главное — приглашают к диалогу».

Топ-10 книг для младшей школы:

1. Н. Кун, «Легенды и мифы Древней Греции»;

2. Ю. Олеша, «Три толстяка»;

3. В. Драгунский, «Денискины рассказы»;

4. Л. Давыдычев, «Многотрудная, полная невзгод и опасностей жизнь Ивана Семёнова, второклассника и второгодника, написанная на основе личных наблюдений автора и рассказов, которые он слышал от участников излагаемых событий, а также некоторой доли фантазии»;

5. Ф. Конюхов, «Как я стал путешественником»;

6. В. Ледерман, «Календарь май(я)»;

7. С. Чёрный, «Приключения Фокса Микки»;

8. М. Твен, «Приключения Тома Сойера и Гекльберри Финна»;

9. А. Нанетти, «Мой дедушка был вишней»;

10. М. Парр «Вафельное сердце».

Топ-10 книг для средней школы:

1. А. Жвалевский и Е. Пастернак, «Я хочу в школу!»;

2. В. Железняков, «Чучело»;

3. Н. Дашевская, «Я не тормоз»;

4. Е. Мурашова, «Класс коррекции»;

5. Д. Сабитова, «Где нет зимы»;

6. О. Громова, «Сахарный ребёнок»;

7. А. Куприн, «Звезда Соломона»;

8. Э. Веркин, «Облачный полк»;

9. Рэй Брэдбери, «451 градус по Фаренгейту»;

10. У. Старк, «Пусть танцуют белые медведи».

Топ-10 книг старшеклассников:

1. Т. Штрассер, «Волна»;

2. З. Прилепин, «Белый квадрат», «Лес» ;

3. В. Ледерман, «Первокурсница»;

4. А. Вислоух, «Помните, что все это было»;

5. Д. Оруэлл, «1984»;

6. Э. Хемингуэй, «Прощай, оружие!»;

7. Э.-М. Ремарк, «Ночь в Лиссабоне»;

8. Ф. Кафка, «Превращение»;

9. Е. Водолазкин, «Лавр»;

10. М. Шишкин, «Письмовник».