«Когда Соня пошла в сад, начался классический ад»

Сегодня наткнулась на прекраснейшую картинку из прошлого года. На ней — середина ноября, +4, мое детище в садике размеренно вычерпывает лужу. Чтобы лужа не опустела раньше времени, сверху на детище льется дождик, тоже примерно +4. И подумалось мне, что я бесконечно благодарна за то, что Швеция сделала для моего материнства — полностью избавила меня от тревожности за детское здоровье. И это при том, что я такой человек, который способен ощутить тревожность на самом ровном из ровных мест. А весь секрет в двух вещах: во-первых, детские болезни, особенно в первый-второй год садика, здесь считаются абсолютной нормой (как и режим хождения «два дня хожу — неделю болею» или его синонимы), а не признаком «хрупкого здоровья», а во-вторых, на каждый случай для родителей есть методичка, сверившись с которой можно быстро решить — волноваться уже или еще нет.

Методичка — гениальное изобретение шведской системы здравоохранения, существует сейчас в форме специального сайта-справочника. Там самым простым языком описываются все возможные болячки, которые могут приключиться с детьми и взрослыми: симптомы, проявления, почему так происходит, и самое важное — четкий чек-лист: что можно и нужно делать дома самому, в каких случаях записываться к врачу, а в каких — немедленно ехать в скорую или даже ее вызывать.

И все, что там написано — это официальная позиция шведской системы здравоохранения, основы местного подхода к здоровью. Для особенно тревожных еще есть круглосуточный телефонный номер, где дежурят медсестры. Они вряд ли дадут вам больше информации, чем сам сайт (зачастую они просто зачитывают оттуда отрывки), но по крайней мере дадут вам иллюзию человеческого участия и авторитетного мнения на другом конце трубки.

Наличие этой методички спасло мое психическое здоровье. Когда родилась София, мы решили, что первый год с ней посижу я, а на второй год она не пойдет в сад, как все приличные шведские младенцы, а останется дома с папой, пока я выйду на учебу. Но я была, как обычно, умна и эффективна — и сразу после Сонькиного рождения поставила ее в очередь в пафосный Монтессори сад — ни на что на самом деле не надеясь, просто нашло на меня что-то. Велико же было мое удивление, когда в конце Сониного первого года нам пришло приглашение в частный садик, куда стоит очередь из тысяч детей. Предложение, от которого нельзя было отказаться. В итоге папа таки ушел в декрет, но с годичного возраста Соня начала по 15 часов в неделю проводить в саду.

Когда Соня пошла в сад, начался классический ад. Ребенок болел беспрерывно: пара дней в садике — неделю с высокой температурой. Пара дней в садике — и высыпание по всему телу. Пара дней в садике — и сопли до колена, кашель, температура и язвочки во рту. И так каждую неделю, весь год, каждый раз что-то новенькое.

Самый сок был в том, что детище мое в периоды простуды переставало есть человеческую еду, хотело только грудь. Поскольку я начала учиться и не могла все время быть дома, Соня из толстощекого складчатого крепыша выхудела в ноль и выглядела как маленький узник какого-то не очень хорошего места. Но в этом всем постоянном аду (я сама беспрерывно болела в такт ребенку, только серьезней и дольше) я не беспокоилась только об одном — о ребенкином здоровье.

Подход шведских мамочек и общее отношение здравоохранения дало мне уверенность в том, что дети сделаны из очень крепкого материала; что есть очень мало симптомов, из-за которых стоит волноваться и начинать действовать; что болезни первого года в саду — это абсолютная норма, необходимая для того, чтобы сформировался иммунитет.

У меня всегда был четкий порядок действий. Сверяясь с методичкой, я знала, например, что на температуру можно не обращать внимание до примерно пятого дня. Если ребенок пьет, хорошо дышит и если общее состояние хорошее. Обильно пить, при необходимости сбивать температуру и отдыхать (не нервничать). «Lugnt, bara lugnt» — таков шведский подход.

Для меня это было невероятным контрастом к тому, как я привыкла. К этому бесконечному переживательству, драме, забиранию из садика, антибиотикам по первому чиху, беспрерывному лечению симптомов, которые и так сами пройдут ровно за то же время (сопли с кашлем тут вообще не считаются чем-то эдаким, все шведские младенцы детсадовского возраста зимой увешаны ими по самый ворот), укутыванию, фуфломицинам — всему тому, на борьбе с чем прославился в свое время доктор Комаровский. По сравнению с тем, как растили меня, Соню мы вообще не лечили. Бабушки и дедушки были в святом ужасе, что я не веду бровью на очередную температуру под 40, только сбиваю на сон и слежу за состоянием.

В итоге, даже при почти беспрерывных болезнях, у врача за тот год мы были два раза. Один из которых был посещением детской скорой.

Еще одна вещь, которая меня поразила — никто из медперсонала никогда не пытался вызвать ту самую родительскую тревожность, напугать, или хоть как-то вообще пошатнуть нашу уверенность в завтрашнем дне. Все ходят со спокойным и невозмутимым видом и излучают уверенность в том, что это пустяки, дело житейское. Это очень позитивно сказывается на психическом здоровье родителей.

С тех пор уже прошло три года. Последние два года Соня не болеет почти совсем: за прошлый год у нее были две легкие простуды, без спецэфектов или посещения врача. При этом она часов по пять в день проводит на улице, меряет собой лужи, гуляет под дождем, бегает без шапки и всячески морально разлагается. Иммунитет у этой юной леди теперь как стальная шпала, а мои нервы остались практически в целости и невредимости. К чему я это все?

На самом деле, это обращение ко всем мамам и папам в этой ноябрьской темноте, у которых болеют дети и которые переживают. Это все пройдет! Болеть — ужасно неприятно, но в этом нет ничего страшного. Сезонные детские болезни — не признак «хрупкого здоровья», это всего лишь боль роста созревающего иммунитета. Он обязательно созреет, уже очень скоро (и каждая болезнь приближает нас к этому «скоро»), и ваши дети будут гордо сидеть в луже и не кашлять после этого.

Источник: блог Анны Топилиной в Facebook (данный ресурс признан экстремистскими в России).