Почему дети из детских домов практически никогда не плачут? Что стоит за отсутствием у них видимых проявлений эмоций и потребностей? И почему личный взрослый у маленького ребенка — необходимость. Президент благотворительного фонда «Волонтеры в помощь детям-сиротам» Елена Альшанская — о капризах, счастье, родительстве и необходимых изменениях.
Сегодня в самолете вместе с нами летели шесть младенцев. Точнее дети в возрасте от года до трех лет, которые летели со своими мамами, и на удивление подобрались в одинаковом почти возрасте.
Им было сложно лететь, кто-то капризничал, кто-то хотел бегать, кто-то играть. У каждого из них была мама. И они правда очень старались. Но большую часть полета то тут то там слышался детский плач.
Я смотрела (они часто выходили в проход, полет был долгий) на этих шестерых таких разных мам, с их разными способами успокоить ребенка. Как они ходили за ручку, держали на руках, уговаривали, пытались переключить внимание. У каждой был только один ребенок, и он отнимал все ее время ежесекундного внимания и заботы во время полета.
А перед глазами стояли другие дети. Которых я тоже видела сегодня. Точно такого же возраста, но совершенно другие.
С не по возрасту взрослыми навыками. Это очень страшно, когда годовалый младенец тихо и сосредоточенно сам ест суп огромной столовой ложкой, неудобной, больше его рта.
А когда ребенка до года кормит взрослый, который один (в лучшем случае два), а детей за столом — восемь. Взрослый оставляет малыша сидеть над полной тарелкой и начинает кормить другого. Первый молча и безучастно ждет, глядя пред собой над этой тарелкой, в покорном ожидании момента, когда придет его очередь, про него вспомнят, и его докормят.
Какое же это счастье, видеть капризных детей! Точнее, не капризных, а детей с потребностями, желаниями, чувствами, в том числе негативными, которые они понимают и пытаются выразить. И плачут и кричат они потому, что знают, если донести до своего взрослого, он откликнется и снимет фрустрацию и тревогу.
И очень страшно, что многие взрослые, работающие в сиротской системе и управляющие ей, не понимают реальные потребности ребенка. Считают, что «условия» и бытовая забота (один воспитатель, чтобы покормить, переодеть, помыть, выгулять, уложить спать восемь младенцев) — единственные его важные потребности. И что взрослые создают прекрасные условия для детей, делают им хорошо.
- Неблагополучные родители (если там нет насилия и жесткого обращения) в самых плохих условиях жизни — лучше для детей, чем самые богатые, оборудованные и заставленные игрушками, манежами и детской мебелью дома ребенка.
- Что поддержка этих родителей — это не беседы и списки требований. А реальные ресурсы: жилье, переобучение с трудоустройством, реабилитация и лечение от зависимости, нормальные выплаты на детей, и многое многое другое.
- Что нужно менять законодательство и не томить детей в учреждении, а развивать альтернативу в виде профессиональной приемной семьи
- Что сами эти учреждения должны стать теми самыми маленькими, по семейному типу устроенными, по сути группами на дому, о которых столько лет говорят.
Ну и еще, что родительство — это в общем-то очень сложная задача, требующая большого количества ресурсов. И совершенно нормально государству людям в этом помогать. Особенно, если это государство любит рассказывать про демографию и «дети — главная ценность».
