Личный опыт: «Я просто недостаточно любил ее, поэтому не хотел терпеть никакого дискомфорта»

Я всегда думал (и не стеснялся об этом всем говорить), что никогда не буду встречаться с женщиной, у которой есть ребенок не от меня. Но именно это и случилось. Мой лучший друг разошелся с женой. Расходились со скандалом. Я не был вхож в семью, общался только с ним, но понимал, что мужем он был далеко не идеальным: жене изменял, дома не появлялся. Спустя какое-то время, придя в гости к друзьям, я увидел его бывшую. Настя сразу начала проявлять ко мне интерес, мы начали встречаться.

Конечно, то, что есть ребенок, с которым придется искать общий язык, меня немного напрягало — я не знал, как вообще надо общаться с детьми, у меня не было своих детей. Лене было на тот момент 5 лет.

Помню, как Настя решила нас познакомить: мы вместе пошли забирать ее из детского сада. Ощущения были странные. Лена явно не понимала, почему вместе с мамой пришел еще и я. А Настя всячески пыталась нас подружить, говорила Лене: «Возьми за ручку меня и дядю Сашу, пойдем все вместе». Ребенок не был в восторге, меня это тоже смущало.

Все знают, что расположить к себе женщину-маму проще всего через ребенка. Если ты нравишься ребенку, ты автоматически нравишься и его маме. И я всячески пытался понравиться: дарил подарки, покупал билеты в цирк, на детские спектакли, в зоопарк. Эффект был почти нулевым. Лена, глядя исподлобья, говорила: «Спасибо», но ближе нас это не делало. Когда мы стали жить все вместе, появились первые серьезные разногласия на тему ребенка. Я считал, что как муж ее мамы и уже официально ее отчим имею и право слова, могу сделать замечание, если ребенок ведет себя слишком шумно, например. Но Настя так не считала. Как-то Лена носилась по дому и орала как ненормальная, это была игра какая-то, я ей сделал замечание: «Успокойся, присядь!». Настя тут же вмешалась: «Да пусть бегает!». Я смолчал, но было неприятно. Такие ситуации повторялись, и в итоге я сказал, что меня не очень устраивает, что меня воспринимают не как члена семьи, а как гостя, что надо как-то поговорить с Леной, объяснить, что и ко мне надо прислушиваться. После этого Настя повела Лену к детскому психологу. Сказала, что это поможет ей адаптироваться к новым условиям.

Потом предложила разделять наши отношения и ее отношения с ребенком, воспитывать Лену она может и сама. Так и продолжалось: Настя всегда была на стороне ребенка, я не имел право голоса. Все это было мне неприятно, я понял, что настоящей семьи у нас не получится, так как у Насти свое видение того, как надо воспитывать дочь, и ко мне она не то что не будет прислушиваться, а считает меня в этом вопросе просто лишним.

Потом начались и проблемы с ее бывшем мужем и одновременно моим другом. Настя требовала, чтобы я вмешался в их разборки на тему алиментов, которые тот не платил. Как-то друг позвонил мне и сказал: «Скажи этой дуре, чтобы забрала заявление из суда, иначе я за себя не отвечаю!». Я, конечно, ответил в таком же тоне, мы разругались и после этого никогда больше не общались.

После этого я уже четко понял, что это не та семья, о которой я мечтал, нам надо расставаться. Конечно, я мог бы сейчас сказать, что развелись из-за разногласий на тему ребенка, но это не так. Сейчас я понимаю, что она вела себя в первую очередь как мама, и это правильно.

Я просто недостаточно любил ее, поэтому не хотел терпеть никакого дискомфорта. Подарками и походами в зоопарк невозможно купить любовь ребенка. До сих пор мучает чувство вины, что я, по сути, морочил голову и Насте, и, получается, Лене.

Не понял ответственности, не захотел что-то делать дальше. Я понимал, что не люблю, но видел, что любят меня, и шел по пути наименьшего сопротивления. Сейчас у меня у самого двое детей, и на многое я смотрю по-другому. Не горжусь тем, как я поступал.