Отцы-одиночки: «Я мог бы сесть и сложить руки. Но выбора нет — надо жить»

«С будущей женой мы встречались 2 года, а поженились, когда мне было 22, а ей 20.

Еще через 2 года родилась дочь. У меня с ней с рождения сильная связь: когда жена была в роддоме, я попросил, чтоб она телефон в фоновом режиме положила в карман халата и я слышал, как дочка рождается. Помню, когда Лиза появилась на свет, она четко проплакала: «Па-па!». Я много времени проводил с дочкой: просыпался ночью, чтоб кормить сцеженным молоком, гулял с ней, брал ее в переноске с собой в офис, а когда пришла пора отучать от груди, уехал с ней к своим родителям.

Через 5 лет после свадьбы мы развелись. Я все оставил жене — квартиру, машину, бизнес — и дочь тоже. Сам я в тот момент жил в разных городах, искал себя, работал с психологом, навещал Лизу. Через год я решил, что в силах вернуть семью. В основном, ради дочки — она болезненно переживала развод. Мы с ее мамой прожили вместе еще год, но при этом наш союз строился уже не на страсти и большой любви, а на осознанности. Она же и подтвердила — мы разные, характеры и увлечения у нас тоже разные. Тогда мы расстались окончательно, решив, что дочь будем воспитывать по очереди: неделю она, неделю я.

Спустя недолгое время я увидел, эта схема мало подходит Лизе: она нервничает, тревожится, ей трудно так быстро адаптироваться к каждому из родителей. Тогда я предложил, чтобы дочь жила со мной. Жена одобрила эту идею. И вот я живу с дочкой. 2 раза в неделю вожу ее в студию к бывшей жене на занятия хореографией. Но если она хочет увидеться с мамой как-то еще, я этому никак не препятствую.

Трудно было решиться на этот шаг: я занимаюсь бизнесом, он отбирает много сил и времени. Мы и развелись в большой степени потому, что жене не хватало внимания, я приходил домой поздно. А когда я решился стать само-папой, то все нормализовалось и выстроилось — у меня появилось время и на бизнес, и на тренировки, и на совместные дела с дочкой. Мы ходим вместе в бассейн, в кино, на тренировки. У нас с Лизой много общих увлечений, мы вместе снимаем и монтируем видео.

С Лизой я не сюсюкаюсь, воспринимаю ее как взрослого человека. Но она и правда очень самостоятельная: уроки делает сама, выбирает с кем дружить, кого в гости приглашать, какую одежду надевать. Мы с ней дружим, много разговариваем: про Бога, про жизнь, про мироустройство. Все, кто нас с дочкой окружает, стараются как-то поддержать. Сам я отгораживаюсь от бытовых задач: к нам приходит домработница наводить порядок, вещи мы отвозим в прачечную стирать, доставку еды заказываем. Сейчас дочь пошла в первый класс, и я сказал ее учительнице так же, как до этого говорил воспитателю в садике: «Я не умею делать косички!». Она с пониманием к этому отнеслась, и спокойно заплетает ее по утрам.

У меня нет проблем с тем, как одевать дочь: Лиза очень творческая, и я тоже. Мне нравится эстетика, мы с удовольствием вместе выбираем одежду, ходим по магазинам, и у меня нет каких-то сложностей или паники: если что, консультанты все подскажут.

Вместе с разводом жизнь не остановилась. Но я поставил себе некий барьер — познакомлю Лизу только с той девушкой, с которой буду готов строить серьезные отношения, в ком буду уверен. Я серьезно отношусь к семье и не хочу, чтобы дочь думала, что папа сегодня с одной, а завтра с другой. И сейчас я как раз нахожусь на стадии погружения в это. Лиза всем в школе рассказала, что у папы будет свидание — и мы втроем сходили на квест. Пока рано о чем-то говорить, мы все аккуратны и присматриваемся друг к другу. Но Лиза и девушка, с которой мы общаемся, передают друг другу приветы, подарочки, а я шаг за шагом, не торопя события, смотрю, как мы вместе развиваемся в этой ситуации.

Я стараюсь для дочки быть примером — не пью, не курю, прививаю ей любовь к миру, уважение к себе. У нас хорошая мама, я очень благодарен ей за дочь, отношусь к ней тепло и желаю всего самого прекрасного в жизни!».

«Мы с Таней жили долго и счастливо. Рожали детей. Поддерживали друг друга. Таня развивала свой бизнес. Мы оценивали перспективы того, как и куда развиваться. А потом — вдруг! — Тани не стало. И я остался с Алиной и Романом. Дочке тогда было 8 лет, сыну — 1,5.

Когда ушла жена, я принял для себя это так: «Это уже произошло, и ничего с этим не сделать». Конечно, для меня сложно было остаться одному. Я сразу строил с Таней отношения на всю жизнь. С детьми у меня проблем нет, мне с ними очень просто. Пока жена занималась бизнесом, я много времени проводил с ними. С Ромой и вовсе был в официальном декрете. Потому в смысле детей моя жизнь мало изменилась.

Алина практически сразу осознала, что произошло и что маму не вернешь. Другое дело Рома. Когда Тани не стало, он был маленький. Потребность в женском тепле и заботе у него большая. Мне Романа жалко, но я понимаю, что на волне его переживаний я все равно не могу привести кого-то домой, только чтобы ему стало легче. Были случаи, когда я понимал: если бы я познакомился с этой женщиной, будучи одиноким, все могло сложиться намного проще. Но когда в условиях задачи она должна войти в семью с двумя детьми — это останавливающий фактор. При том, что я сам не воспринимаю детей как отягощение: они не избалованные, не оборванные, не отталкивающие. Но страхов и неразрешимых вопросов у женщин много: «А как я с ними буду? А как я подружусь? А что, если?...».

Когда я смотрю на одиноких мам, которые говорят: «Я сделаю все для детей», то понимаю — это неправильная позиция. Тут как в самолете: надо надеть маску сначала на себя, потом на ребенка. Они должны видеть, что у родителя все хорошо, он справляется, он нравится себе. А если сойти на колею: «Я одинокая мама, со мной уже все понятно, я живу ради детей», но поменять в этой формуле маму на папу — счастья это не принесет никому. Ни мне, ни детям. Работает принцип «Мы команда»: у ребенка должны быть обязанности, границы, в комнате чистота, уроки выучены, посуда помыта.

Нельзя научить ребенка читать книжку, если ты сам не читаешь. Невозможно отучить его от телефона, если ты все время сам сидишь в нем. Нельзя взять и наорать на ребенка: «Ты неправильно делаешь!». Так только отобьешь охоту что-то делать самому. Ребенок должен набить свои шишки, совершить свои ошибки. Ты не можешь вложить свои знания и опыт ребенку в голову. Это нормально, что ему будет больно, когда он будет проживать первую любовь. Я не могу спасти ребенка от этой боли и обезопасить. Но я могу быть рядом.

Как сложилась наша новая жизнь? Сейчас я работаю в пожарной части. Работа сопряжена с разумным риском, но это прививает вкус к жизни. Я записался на танцы — мне они приносят удовольствие. Когда ты нашел в себе опору и поддерживаешь в себе приток радости, то появляется ресурс дальше жить свою жизнь.

Я мог бы сесть и сложить руки. Но выбора нет — надо жить. Причем так, как раньше. Но без Тани. Да, можно было воспользоваться опцией: «Отдать детей родственникам, наладить свою личную жизнь, а потом вернуть их обратно». Но я знаю и вижу, что у родственников зачастую к Алине и Роме льготное отношение. Детям с ними можно больше, чем со мной. И я понял, что не хочу переучивать потом их жить по моим правилам.

Все мои разговоры с родственниками находятся в спектре: «Нам не нужна жалость, нам нужна включенность в жизнь. Точно так же я сказал им: «Хотите что-то подарить Алине или Роме? Посоветуйтесь со мной! А если я одобрил это, то научите ребенка этим пользоваться, обозначьте правила безопасности».

Я отдаю себе отчет: мамы у детей нет, а я не могу знать всех тонкостей. Родственники хотят купить что-то из одежды? Отлично! Дарите сразу комплект — чтобы и ребенку, и мне было понятно, что это, с чем и как это возможно носить. Я не Вячеслав Зайцев, чтобы давать Алине отмашку смело сочетать новые леггинсы от бабушки с розовой кофтой со стразами. Я логик-конструктор: купил себе комплект одежды и в нем хожу. Постирал — надел другой комплект. Я за то, чтобы я мог так же безопасно и функционально одевать сына. И чтобы Алина это делала тоже по какому-то алгоритму.

Я никогда не понимал, как одевать детей по нашей погоде: с утра заморозки, днем солнце, вечером дождь. А все остальное — решается.

Примерить на себя мою жизнь может любой мужчина. Останьтесь с детьми вместе на недельку. Жена может даже никуда не уезжать, а уходить рано на работу, когда дети спят и возвращаться, когда они уже спят. Примерьте на себя логистику: разбудить, накормить, одеть, спланировать день… Для одних это будет невыносимый опыт. А для других — что-то вроде отпуска. Только главное — не погружаться в это состояние на 100%. Когда я оказался погруженным в эту ситуацию без работы, то наступил день сурка. И очень захотелось это исправить: работа в пожарной части внесла в мою жизнь новую струю — увлеченность, общение, адреналин.

Я из тех, кто не будет жаловаться даже самому себе, найду выход из ситуации. Сейчас я много читаю книг по психологии. Стараюсь слышать себя. Моя концепция — сделай то, что тебе интересно, дети подтянутся. Я уверен — от того, что ты себя начнешь жалеть, мир не станет лучше. Езжай туда, куда тебе самому хочется. Бери детей. Разрабатывай поправки в маршруте и остановки исходя из их возможностей — и все сложится наилучшим образом».