Трудные подростки: «Серьга в брови лучше гепатита или ВИЧ»

Женя: «На шестнадцатилетие сын решил сделать пирсинг. Сказал, что друзья подарили ему деньги, которых хватает и на серьгу, и на процедуру. Тут я осознала: я не могу остановить процесс, и значит, я должна его возглавить. Прошлась с сыном по нескольким салонам (по профессии я медсестра), залезла в автоклавы, проверила сроки стерилизации. Нашла место, где все было в порядке, и сын проткнул себе бровь. А дальше все отекло. И был синяк размером в лицо. Потом все прошло и наступило счастье. И у сына, и у меня. Все-таки серьга в брови намного лучше гепатита или ВИЧ».

Психолог: «Мама описывает характерные для родителей подростков переживания: шок от встречи с реальностью, к которой были не готовы, и переживание бессилия от того, что старые способы управления поведением не работают и невозможно «остановить процесс». При этом она успешно справляется с ними, соглашается учесть новые вводные в жизни ее ребенка и творчески решает задачу, которую ставит перед ней жизнь. Ее действия транслируют сыну, что она готова «отпускать» его приобретать свой жизненный опыт и что при этом его жизнь и здоровье остаются ценными».

Ольга: «Я давала пробовать вино детям лет с пяти. И мои родители тоже так делали. У нас семья непьющая, но любящая хорошее вино. Однако мои сыновья прошли настоящее крещение алкоголем! Например, старший, отметив свое двенадцатилетие, пришел домой совершенно пьяный. Ночью его рвало несколько раз. Запаха не было, я даже стала волноваться — неужели какая-то химия? Наутро рассказал, что «на слабо» выпил с одноклассниками стакан «Л.». Поговорили с ним, что «на слабо» вестись не стоит, и что настоящие друзья так не делают, зная, что из этого ничего хорошего не выйдет. Сейчас сыну 20 лет, он работает в рок-клубе звукорежиссером, проводит концерты и… не пьет!».

Психолог: «Когда родители учат ребенка плавать, резать ножницами, кататься на велосипеде — они его обучают всему процессу: как и что лучше делать, безопаснее, с максимальной пользой и удовольствием. Но они при этом не решают, что лучше ему вовсе не пробовать и не запугивают, как это часто происходит в ситуации с употреблением алкоголя. Поэтому нужно, прежде всего, разъяснять.

Здесь семья не запрещала, но ребенок попался на манипуляцию. И его организму повезло иметь именно такие последствия. Ведь ситуация имела риск. Поэтому полезно развивать способность опознавать манипуляции и не вестись на них реактивно. А значит, важна экология отношений в семье и помощь ребенку в переваривании различных ситуаций».

Марина: «У меня с сыном всегда были доверительные отношения. Я ничего ему не запрещала. Знала его компанию с детского сада и родителей многих детей. Может, поэтому была спокойна. Дни рождения вне дома в 12-13 лет проходили в таком режиме: я давала деньги и он с друзьями шел в кино, а потом в кафе. А когда лет в 14 ребенок сказал, что хочет отметить день рождения в отдельной квартире, то бабушка уступила ему свою. Когда он шел на какие-то встречи с друзьями, то и деньги давала, и презервативы вкладывала в карман.

У меня уверенность: пусть лучше он расскажет мне все, у меня границы принятия широкие. Я смогу его понять и направить.

Да, у сына был очень непростой переходный период, когда он пытался всем доказать, что взрослый. Я нервничала, но отпускала, давая все больше свободы. И сейчас я спокойна и уверена за него — он полностью самостоятелен! Ему 18, он с 15 лет встречается с девушкой на два года старше его, учится, работает. В их компании все думают о здоровье, поэтому если пьют, то понемногу и хорошие дорогие напитки».

Психолог: «Браво! Доверие, обсуждение опыта, возможных последствий и контейнирование своих аффектов, с которыми сложно справляться, — это и есть внутренняя работа родителя. Он должен ее делать, чтобы продолжить заботиться о ребенке. А для подростка вредно спасать родителя от тревог ценой отказа от своего развития и становления».

Маша: «У меня на любой случай всегда есть инструкция. И задолго до того как алкоголь появился в жизни моего ребенка, у меня уже был их целый ряд. Например: «Пей только из своего стакана и то, что смешивалось при тебе». «Если ты потерял свой стакан, бери новый». «Если напилась девочка, держи её за волосы над раковиной». «Если рядом с тобой человек отравился алкоголем, срочно звони взрослым».

Его одноклассники употребляли алкоголь лет с 14. Он не пил до 17 лет. Это было его фишкой. Но многие мои инструкции ему пригодились. А когда он сам напился, у него хватило сил и внутреннего стержня добраться домой на такси, и остановить его, когда ему стало плохо.

В мае сыну исполнилось 18 лет. Он думал, что мы дадим ему деньги, и он «все решит». Но я сказала: «Напиши, что ты хочешь купить, мы обсудим». Оказалось, что у него нет понимания алкоголя — в его списке было три бутылки текилы на четверых. После обсуждений мы купили две. И для меня стало большой радостью, когда он принес домой полбутылки, потому что «у нас закончился лайм».

Я рада, что у сына есть та поддержка от значимых взрослых, которой не было у меня. В его телефоне целый список людей, кому он может позвонить в случае сложной ситуации, если не захочет делить ее со мной. Это дает мне опору и спокойствие».

Психолог: «Это хороший способ мамы справляться со своей тревогой и информировать ребенка о возможных сложностях, которые могут встретиться у него в определенной ситуации. Она делится рекомендациями, как в этих сложных ситуациях стоит действовать. Также полезно научить подростка делать выводы из полученного опыта».