Каждый из нас периодически сталкивается с тяжелыми утратами. Будь это потеря близкого человека и отношений, профессии и материальной стабильности, здоровья и привычного образа жизни… Как переживать подобные удары судьбы, если вы родитель дошкольника, и не навредить ни себе, ни своим детям? Психолог, гештальт-терапевт и мама шестилетнего сына Анна Акопова в своей новой колонке на «Литтлван» рассказала, что помогает ей в кризисные периоды. Возможно, это поможет и вам.
Наедине с собой
Как многим мамам, мне часто не хватает уединения: чтобы не нужно было ни на кого реагировать, ни о ком заботиться, кроме себя. Когда мне плохо, возможность побыть одной столько, сколько нужно, особенно важна. Все говорят, что нужно «проживать» эмоции, чтобы они нас отпускали, но часто непонятно — и как же это делать? Во многом — именно так: быть наедине с собой! Не с работой, не и с другими делами, а только с собой и своими переживаниями, и чувствовать их в полную силу.
Важно: если вы чувствуете, что быть наедине с собой для вас оставаться невыносимо, что отчаяние затягивает и появляются суицидальные мысли, отбросьте этот совет и обратитесь за помощью к психиатру или психотерапевту.
Я гуляю, слушаю музыку, подходящую под настроение (грустную или агрессивную, например, это помогает отпустить и собственные эмоции), плачу и возвращаюсь к семье уже более устойчивой, спокойной. Прогулки, как и другие (посильные) физические нагрузки, работают и на чисто физиологическом уровне, помогая снизить уровень гормона стресса — кортизола — и почувствовать себя лучше.
Работа: переключение и опора
Работать обычно приходится продолжать, как бы не было трудно. И часто эта необходимость оказывается спасительна. Я работаю психологом и во время сессии с клиентом мое внимание всегда сосредоточено на процессе «здесь и сейчас». Это помогает переключиться и почувствовать опору в том, что я умею. Однако в стрессовые периоды мне нужно больше времени на восстановление. Поэтому для меня оптимально немного снижать количество рабочих часов по сравнению с обычным режимом.
Психотерапия и письменные практики
Я, конечно, продолжаю личную терапию со своим психологом. Это помогает не только получить ту поддержку, которая нужна, но и лучше осознать, что именно происходит со мной. Что я потеряла, что оплакиваю? Тревожусь или горюю? Как я могу помочь себе сейчас? То, что стало осознанным, обрело слова, уже не управляет нами. Кроме личной терапии, расширять зону осознавания помогают письменные практики — ведение дневника или фрирайтинг (свободное письмо).
Поддерживающее общение
В кризисе я особенно внимательно подхожу к вопросу, с кем рядом хочу быть сейчас. Я ищу тех, кто, как мне интуитивно кажется, может меня понять в моих актуальных переживаниях. В различных ситуациях это могут быть разные люди. Наполнит ли меня сейчас это общение или наоборот, опустошит, определить обычно нетрудно. Я стараюсь честно ответить себе на вопрос: «хочу ли я оказаться рядом с этим человеком? Или я заранее устаю от мысли, что мне будут задавать слишком много вопросов, давать советы? И какая именно поддержка мне нужна?
Бывает, что я прошу, близкого обнять меня или просто посидеть рядом, иногда мы отвлекаемся совместными воспоминаниями, шутим и смеемся, или вместе формулируем то, что переживаем сейчас. Я задаю этот вопрос —что меня сейчас поддержит — сначала себе, а потом предлагаю такой формат общения другому человеку. А иногда просто интуитивно иду к тем, кто кажется мне сейчас близким, и сонастройка происходит сама собой.
Мы не одни. И мы не первые
Сейчас у нас есть возможность искать людей с похожим опытом не только среди знакомых, но и в интернете: например, через тематические сообщества. Например, есть группы для людей с онкологическими заболеваниями или их родственников, для тех, кто переживает развод или утрату. Это могут быть некоммерческие организации, группы поддержки и терапевтические группы. Обращаться к таким сообществам лучше, когда первая шоковая реакция прошла и мы уже способны критически оценить: подходит ли нам данная группа и ее правила, нравится ли принятый здесь стиль общения и прочее.
Также я люблю искать исторические параллели происходящим сейчас событиям, читаю воспоминания людей, переживших тяжелейшие испытания. Это помогает увидеть, что я не одна и мы не одни, что есть люди, с которыми происходило что-то подобное, и они не только пережили этот опыт, но и нашли в себе силы о нем рассказать! И мы сегодня можем найти опору в их историях и идеях.
Делиться ли с ребенком?
Говорить или не говорить об этом с детьми — решать по ситуации. В целом я за то, чтобы быть максимально честной с ребенком и, насколько возможно, открыто рассказывать ему о своих переживаниях, не избегая сложных тем. При этом, конечно, нельзя забывать о его чувствах: важно не слишком напугать его и показать, что несмотря на горе, мы достаточно сильны, чтобы продолжать заботиться о нем.
Выдержать этот баланс очень непросто, и на то, чтобы подбирать слова и казаться при этом достаточно устойчивой, может просто не быть сил. Конечно, если ребенок задает прямой вопрос, приходится взять себя в руки и что-то честно и внятно объяснить. Но иногда (например, если проблема слишком сложная и не касается ребенка напрямую) действительно можно ничего не говорить: в идеале, проплакаться в другом месте и вернуться к более-менее успокоившись.
***
Получилось так, что все пункты, за исключением последнего, касаются, прежде всего, нас, взрослых, а не наших детей. Потому что, действительно, если мне, родителю, плохо, и моей семье не угрожает прямая опасность, то первостепенная задача — позаботиться о себе. И это, возможно, лучшее, что мы можем сделать для своих детей.
