Накануне ученик коррекционного класса одной из школ в Башкирии напал с ножом на одноклассников и учительницу. Знакомая 17-летнего парня рассказала, что он хотел отомстить школе и ученикам за издевательства.
Все СМИ шумят, на месте ЧП следователи, власти. Все задаются вопросом, как такое могло произойти. А для меня это абсолютно прогнозируемая ситуация. Потому что атмосфера, которая зачастую существует в школах (и не только коррекционных), становится невыносимой не только для подростка, но и для любого человека.
Я знаю коррекционную школу, где во время перемен детям запрещено бегать в коридорах. Не просто запрещено, дети должны стоять вдоль стен и не двигаться. Подобное насилие над человеком рано или поздно приведет к тому, что ребенок может взять оружие в руки и начать разрушать.
Загнанные дети
Атмосфера в коррекционной школе, а часто и в простых общеобразовательных, не строится на гуманизме, на принятии и уважении. Так сложилось по нескольким причинам, которые цепляются одна за другую.
Во-первых, в какой-то момент профессия педагога стала абсолютно некотируема: мало платим, плохо готовим, выпускники не рвутся работать в школы, тем более в коррекционные. Но если судьба-злодейка их все-таки заводит туда, то учителя оказываются абсолютно беспомощны перед активностью, агрессией детей. И в этом кроется вторая причина кризиса образовательной системы. Многие учителя не знают методик работы и не хотят учиться. У них обычно два метода: безразличие (взрослые ставят крест на детях) или агрессия.
И это очень страшно. Я как-то подходила к коррекционной школе в Петербурге и увидела такую вещь. Пацаны 10–11 лет курили у входа в школу, а взрослые, учителя, родители, просто проходили мимо. Это стало нормой, взрослым стало безразлично. И ровно с того момента, когда становится все равно — от незнания или от страха, — начинает вырастать в школе разрушительная, подростковая энергия. Которая может выливаться в такие ужасающие формы, как случай в Башкирии.
Третья важная причина — отсутствие ответственности. Ответственность, как футбольный мяч, школа перекидывает на семьи, семьи перекидывают на интернет или на президента, президент перекидывает на внешних врагов. Все ищут причину в ком-то, но не в себе. Я уверена, сейчас накажут директора школы, учителей, расскажут, какая была неблагополучная семья.
Но никто не скажет, что дети загнаны в какую-то безумную ситуацию и что школа является чем-то грустным и печальным для большинства современных детей.
Например, мы много говорим о буллинге в школах, но ничего не делаем. В Финляндии есть замечательные ребята, которые разработали методику работы с проявлениями агрессии в классе. Они учат детей через танец хип-хоп, который как раз зародился в бедных районах американских городов как способ выражения эмоций без кровопролития, выражать свои эмоции. Ребята разработали методику, пришли в школу, потестировали, и сейчас во всех финских школах искусство работает против буллинга.
У нас катастрофа в том, что этого диалога не существует: между госучреждениями и людьми, которые делают классные проекты, между детьми в школах и системой образовательной.
Никто не спрашивает детей, что им интересно и что они хотят изменить. И они кричат, и они хотят быть услышанными, как, например, случилось с этим мальчиком. Потому что дети поняли, что их слышат только вот так.
Сложный диалог
Самое главное, что должно поменяться, — это возвращение в нашу общественную систему ценностей человека. Я уверена, что есть школы, где директор тянет все на себе. У него есть ценность важности человека, он пытается что-то выстроить у себя. Но таких людей очень мало, у нас система не воспитала. Сначала был Советский Союз, потом у нас была маленькая попытка подумать про человека, а сейчас мы опять вернулись в большую империю. Мы говорим о парадах, о патриотическом воспитании, о русском самосознании, скрепах, мы говорим о чем угодно, кроме человека. Как вернуть человека — вот о чем мы должны думать.
Мы должны думать, как создавать яркие интересные творческие пространства, проекты, нам нужно обучаться, видеть, что происходит в мире, нам нужно финансировать образование и не быть заваленными бумажками. Нужно освободиться от этого мусора и безумия. Тогда начнет что-то происходит.
Но это очень медленные процессы. Упсала-цирк существует 18 лет — это каждодневная работа. Взрослые люди должны осознавать, что и как они делают для детей, какие последствия, какой эффект. Если мы хотим воспитывать свободных мыслящих людей — это тонко, долго, это сложный диалог.
