Истории про «яжематерей» и их детей стали чем-то вроде анекдотов, хотя на самом деле в этом явлении мало смешного. Психотерапевт Ирина Млодик исследует социальный феномен и объясняет, как появился такой типаж.
Разрыв связей в детстве
Огромная роль привязанности в раннем детском возрасте открыта относительно недавно. Только к середине 20 века появилось знание о том, как меняется психика ребенка, не получившего нормальной привязанности. В нашу страну оно пришло значительно позже. Мы помним, что почти до самого конца 20 века дети в нашей стране отнимались от матерей и помещались в детские сады или к бабушкам, которые чаще зачастую жили в других городах или деревнях. Дети переживали покидание, разрыв важных для них связей.
Конечно, от этого никто не умирал, дети адаптировались как могли. А как они могли? Одни — регулярно болея. Другие — вытесняя или отрицая постоянную тоску по матери, дому, своей «колыбели» и пространству рядом с ней. Не успев созреть естественным образом, вырасти постепенно и обрести нужные навыки и модели, они оказывались в детском коллективе, рядом со взрослыми, к которым очень трудно или даже невозможно было развивать привязанность.
Резкое прерывание, так необходимое для нормального роста и развития слияния, приводило к фрустрации и формированию зависимости, остающейся и во взрослом возрасте, «я не могу без него» (в том числе любого значимого близкого: жены, мужа, любимого, ребенка) или к контр-зависимости «мне никто не нужен» (в том числе муж, жена, ребенок, да и друзья тоже, ведь к ним можно ненароком привязаться).
Выросшие дети заводят собственных детей
Еще так жива память о том, как мама, занятая работой и бытом, не обращала на них внимания. Воспоминания эти были слишком болезненными, много детской тоски и боли вытеснилось, но на самом деле многое осталось от прошедшего детства. Не удивительно, что у таких выросших мам тоска по незавершившемуся адекватно слиянию стала переноситься на собственных детей.
Почти на излете века, в 1991 году, государство разрешило мамам сидеть со своими детьми до достижения ими трех лет. Это создало совершенно другие условия для формирования привязанности. Открылась прекрасная возможность любить и растить своих детей, не прерывая их естественной потребности находиться рядом. Но матери конца века были еще тревожны и растеряны. У них не было собственного опыта пребывания с матерью. К тому же страна переживала непростые времена.
Тем не менее, тренд «быть идеальной матерью» набирал обороты. Стали появляться книги по материнству, выяснилось, что мир молодых матерей в других странах давно уже живет и воспитывает не по Споку. Появился интернет. Статьи, советы, книги... Постепенно многие мамы осознали, что «быть матерью» не является для них чем-то простым и естественным. Женщины начали учиться быть мамами.
Многие стали тонуть в информационном море, в собственной тревоге и беспокойстве не дать своим детям все, что им нужно. На детей стали обращать пристальное внимание, задумываться не только об уходе, кормлении и воспитании, а начали понимать, что у ребенка есть собственные чувства, переживания, особым образом устроенная психика. Ребенок не просто становится человеком, он становится важным человеком. Иногда важнее, чем сами родители.
Для чего я пишу такой длинный исторический экскурс? Потому что нам важно понять, откуда взялись мамы, чрезмерно сливающиеся со своей материнской ролью. Это даже не матери, сливающиеся со своими детьми, а женщины, поставившие материнство на особый пьедестал, с которого не видно живых людей: ни родителя, ни ребенка. Слияние с ролью не редкость. Люди склонны сливаться с собственной профессиональной ролью. Например, врачи часто не могут очертить границы своей профессии, они и на отдыхе должны оставаться врачами. Учителя могут продолжать учить или поучать дома, есть военные, которые везде создадут условия жизни, как в казарме, а уж психологи, особенно в начале своей карьеры, вообще готовы давать советы даже тем, кто о них совсем не просит. «Яжемать» — женщина, слившаяся со своей материнской ролью.
Как становятся «яжематерями»?
Поскольку любой ребенок всегда стремится к тому, чтобы из шаблонной, неживой мамы сделать живую, то хотя бы какое-то время он будет разными способами расшатывать все эти разумные правила и представления. Поэтому «не справляться» (в ее понимании «правильного» материнства) женщина будет довольно часто, что обеспечит ей регулярную встречу с тревогой, виной и стыдом.
Не имея естественных возможностей для поиска себя, социально как-то освоившись в этой жизни, такая девочка торопится стать мамой, в надежде, что эта роль заменит ей поиски собственного смысла или даже поиски самой себя. Поскольку в ее детском опыте была мама, которая старалась, нежели мама, которая могла быть с ребенком, разделяя его бытие, то и в своей материнской роли такая выросшая девочка будет искать правил, инструкций, советов, шаблонов и стереотипов. Ей будет не до бытия с ребенком, то есть не до ощущения «есть он, есть я и есть мы вместе». Ей нужно просто сделать все правильно, чтобы не испытывать чувство вины и стыда.
Типичный путь «яжематерей»
Неприятные чувства как-то нужно переживать, но переживать она не очень умеет, потому что для этого нужен опыт бытийности рядом и разделенности. Поэтому справляться такая мама будет за счет укрепления профилактических мер — то есть путем повышения ее требовательности к себе и другим. Строго осуждая себя за промахи, такая женщина будет весьма строга и к другим, особенно она будет осуждать тех матерей, которые будут позволять себе «вольности» с ее точки зрения.
«Она посмела взять няню, и (о ужас!) отправиться при этом поболтать с подружками в кафе. Как же бедное дитя без матери два часа! Как можно оставлять кровиночку чужой, возможно, неадекватной женщине?». «Как только им приходит в голову возить ребенка в какие-то путешествия? О чем они там только думают, а сквозняки, а питание, а микробы вокруг?». «Отдать ребенка после трех лет в садик и выйти на работу? Какой кошмар, там его только покалечат! До школы что ли не могла посидеть, чему там его в садиках научат?».
Таким образом, их жесткое самотребование «яжемать» превращается в открытое или плохо скрываемое осуждение «тыжемать!».
Она будет чрезвычайно строга, требовательна и ревнива к воспитателям, если все же решится на посещение детского сада, к учителям, врачам и вообще любым специалистам, которые будут претендовать на какие-то экспертные позиции и влияние на ее ребенка. И ради полного контроля над ситуацией, к сожалению, она постарается в значительной мере отодвинуть мужчину — хорошо если только от отцовства, но нередко такая мама расстается с мужем, чтобы не мешал служению ее великой материнской роли.
Полное и неразрываемое слияние с материнской ролью постепенно, но неуклонно убивает все живые проявления и реакции, как в ней самой, так и в ребенке. Потому что хорошая роль определяется сводом хорошо выполняемых правил, и эти самые правила становятся важнее, чем сама женщина и сам ребенок.
Что разрушающе действует на «яжемать»?
Такая мама будет проявлять сдержанность там, где ее реакция была бы совсем не лишней. Дети таких мам должны быть послушны, здоровы, воспитаны, демонстрировать успехи в разных областях для того, чтобы своим хорошим поведением и успехами подтверждать факт прекрасно выполненной материнской миссии. Разочаровать такую маму — означает лишить ее всех этих жертвенных вложений, разрушить ее собственный и супер важный для нее образ прекрасной матери. Поскольку у таких мам он становится основополагающим, жизнеобразующим, то такое разочарование — риск разрушить ее саму, или как минимум, подставить под обесценивание ее великий жизненный смысл.
Печально то, что риск стать разочарованной у такой мамы весьма велик. Как бы она ни старалась, дети все равно болеют, нуждаются, ошибаются, в общем, разочаровывают своим несовершенством. Задача любого детского симптома — сообщать о каком-то неблагополучии, о желании ребенка быть услышанным и понятым, но такой старательной мамой он, скорее всего, будет неправильно истолкован. Борьба с ним начнется только медицинскими методами, без попыток привлечь психолога, а значит, исключит или снизит возможность разобраться в детско-родительских отношениях. Что можно понять: такой маме будет очень страшно пристально рассматривать свою материнскую позицию, слишком велик страх обнаружить ошибки.
Характерные признаки «яжематери»
Как правило, это женщина, воспитанная контролирующей матерью, которая от собственной тревоги и старания пыталась быть очень хорошей матерью, не очень понимая, что требуется для выполнения этой роли. Чаще всего, мама не смогла создать долговременную пару с отцом ребенка и вырастила дочку одна, сосредоточившись на ее «правильном» воспитании.
У такой молодой матери могут быть сложности с профессиональной реализацией. Без участия отца, без презентации его в психике часто трудно реализовываться. Кроме того, чтобы добиться чего-то, нужно знать, кто ты такой. А с этим ощущением у таких девочек часто бывают сложности. Ее контролирующая мама не часто интересовалась тем, что за ребенок у нее растет. У нее была своя внутренняя задача — стать хорошей матерью и доказать всему миру, что она и без отца ребенка может прекрасно справиться с родительством.
Кто разочарует «яжемать»?
Из-за сильного страха разочароваться в самой себе — а мы помним, она слита с материнской ролью — такая мама рано или поздно разочаруется в своем ребенке. Звучать это будет так: «Я все сделала для тебя, а ты...». А он? Он и дальше будет жить с ее разочарованием и своей виной, а это не лучшие спутники для счастливой жизни. При том, что он уж точно не виноват в этом когда-то сделанном его матерью выборе слиться с материнской ролью. Собственно, и у нее этого осознанного выбора не было. Она просто делала все, что могла, не зная иного. Но иное может появиться, если начать разбираться с собой, со своим детством и учиться замечать живое — как в себе, так и в ребенке, учиться переживать жизнь, бытие, а не только формировать правила и следовать им.
