Продолжаем наш 8-мартовский цикл статей о девочках и женщинах. Сегодняшняя тема — одна из самых деликатных: сексуальное воспитание. Кто-то из родителей девочек вспоминает свои детско-подростковые терзания и заранее переживает: как помочь дочке? Кто-то штурмует специальную литературу. Кто-то переносит на ребенка свои травмы: «Девочки из приличных семей так себя не ведут!». Журналист Ира Форд поговорила обо всем этом с психологом Александром Ройтманом.
— Я смотрю вокруг — сколько же на свете уже взрослых девочек, у которых вся жизнь рушится из-за несложившегося секса!
— Жизнь рушится не из-за несложившегося секса! Она рушится из-за иррационального убеждения, что секс должен сложиться, или что секс не имеет значения, или что секс должен иметь большое значение. Любая жёсткая модель является иррациональным убеждением, она тебя отрезает от опыта. Как только девочка говорит: «У меня должен быть один мужчина навсегда», у неё возникает дилемма «Я счастливый случай?» или «Я несчастна?», и эта дилемма блокирует дальнейшее развитие ситуации.
— Я поняла. Никаких жестких установок! Но давай ближе к делу: у тебя родилась дочка. Ты примерно представляешь, как воспитывать девочек — и воспитываешь. А ты представляешь, каким должно быть сексуальное воспитание, чтобы через 20 или 30 лет она тебе сказала: «Папа, спасибо!». Или ничего не сказала, но ты бы и сам понял, что справился с задачей на все 100%?
— Чтобы девочка выросла в счастливую женщину — её надо любить. Просто любить. То есть не только дарить подарки, восхищаться поделками и талантами, обнимать перед сном и целовать по утрам, но и любить тогда, когда любить непросто. Когда она не в духе, когда она грубит, когда она делает не то, что от неё ждут. И вот эта девочка, которая растет в здоровой семейной системе, которая знает, что её любят любой, любят с принятием — у неё есть много шансов на сексуальное счастье в будущем.
— Как это связано? Я представляю, как бывает в фильмах: тринадцатилетняя девчонка орет на родителей: «Я вас ненавижу!», угрожает: «Если вы меня не отпустите сейчас гулять, я выброшусь в окно!», а дальше, буквально через час, хэппи-энд. А в жизни как такое бывает?
— Ну, как? Папа говорит: «В окно я тебе не дам выброситься, конечно. Но к Денису в гости ты не пойдёшь, останешься дома». «Ты меня не любишь! Я тебя ненавижу!». «А я тебя люблю». И все. Девочка растет и понимает: есть двери, есть окна, есть стены, есть пол — есть границы. И то, что делают её родители — подставляют бампер. У них есть бампер к любому случаю: такая прочная стена, покрытая толстым слоем резины и красивыми обоями.
И девочка растет в этом — и вырастает очень устойчивой к семейным отношениям. А когда осознаёт, что у её родителей был бампер, и что очень многое проходило через этот бампер, то уже в своей жизни она тоже строит его. И здоровые сексуальные отношения строит с учетом бампера же.
— Бампер — это границы?
— Бампер — не совсем границы, это способ их предоставлять по-человечески поддерживающим способом. Как у Бернарда Шоу в известном высказывании: «Правду нужно не бросать в лицо, как мокрое полотенце, а подавать, как пальто». Вот и границы ставят — не так, чтобы ребенок о них расквасил нос, а после знал, а терпимо, великодушно, последовательно и несгибаемо — если иначе нельзя.
— Ясно. Теперь дальше. Одно дело, когда твоей крошке 3 года. И 5. Но вот ей уже 7, 9 и 11. И как ей помочь сексуально воспитываться?
— Во-первых, не мешать. Не мешать знакомиться со своим телом, учиться трогать себя — там, где хочется. Тут сфера такой тонкости, такой чрезвычайной аккуратности, меры и такта, что нужно просто сидеть в своей комнате и не дышать, чтобы девочка поймала за хвостик свою сексуальность — кто-то это сделает в 10 лет, кто-то в 14, а кто-то и в 18. А вот если родители помешали — не обеспечили отдельной кровати или комнаты, пристыдили, припугнули — девочка не получит последовательный опыт, постепенно складывающийся ресурс, который станет для неё в свое время острой необходимостью.
— Хорошо. Первый шаг — не мешать. Что дальше?
— Подкладывать хорошую, зрелую литературу. В моей жизни сыграла огромную роль книга «Психогигиена половой жизни», которая ко мне попала лет в 12. Хоть это очень взрослая, очень специальная книга, но она навела порядок в моей голове — а до этого я перечитал все, что было про секс в Большой советской энциклопедии.
— Ты сказал про книги. А фильмы сюда относятся?
— Фильмы не относятся — их стало так много сегодня, что они не являются сексуально-эротическим объектом. А слишком эротические фильмы с мощным романтическим компонентом косят мозги девочке. С другой стороны, родители не очень могут регулировать этот поток. А с третьей — мэйнстрим ведущих кинокомпаний (например, Дисней), попадающий к девочке, в целом неплох.
— А поцелуи с мальчиками в третьем классе? Просто чтобы выяснить, куда девать при поцелуях нос, и правду ли сказала Ленка, что целоваться противно, но не очень?
— Я скажу дикую для каких-то родителей вещь: дружеские отношения между мальчиком и девочкой — и при этом поцелуи и объятия — более полезны, на мой взгляд, чем ранние влюбленности.
— Переведу: ты имеешь в виду, что естественное развитие женской сексуальности — это когда у девочки отношения вырастают из эротического поведения, а не из любви?
— Да, я говорю про алгоритм, когда у выросшей девочки возникают эротические отношения с мужчиной, в результате них вызревает сексуальный период, происходит секс, и уже там, через секс, рождается любовь. На это уходит время. Но это очень здоровая история, когда секс воспринимается как естественная потребность, как еда или питьё. Как потребность, неразрывно связанная с любовью, но связанная не слишком жёстко.
— А может, в этом алгоритме совсем неважно, мальчик это или девочка?
— Нюансы есть: мальчик в огромной мере опирается на девочку — так, если первый опыт с девочкой будет положительным, у мальчика все будет хорошо в сексуальной сфере. А если первый, второй и третий опыт удачные — то вообще все будет отлично. У девочек тут иначе. Но и у тех, и у других в период взросления формируются три отдельных острова: романтический остров, эротический и сексуальный. Они появляются в разное время, каждый развивается своим путём.
— На этом месте поподробнее!
— Девочка читает сказку «Красавица и чудовище», смотрит на Луну и говорит: «Это романтично!». Она в этой романтике видит цветы, видит колечко Тиффани, видит красный «Феррари» и Кена в домике. Это отдельный остров, он растёт — и он важен, очень важен. Он сыграет свою роль в развитии семейных отношений. У него есть своя очень весомая перспектива, если он развивается отдельно и целостно.
С другой стороны, девочка встречается с Мишей и Колей — один её целует, второй целует и пока неумело трогает грудь. И девочка получает эротическое удовольствие и с Колей, и с Мишей. А потом запирается в своей комнате и честно признается себе: «Все хорошо, но я ни с этим, ни с тем не хочу так, как в фильмах с красивым концом». Парадокс? Но если этот парадокс не заряжен сильнее, чем мечта про прекрасного принца, то этот остров — про отношения с телом. Здесь мужчина играет вторичную роль, и тогда остров имеет шанс развиваться своим путём.
Однажды девочка осознАет: «Оргазм, который я получаю с Колей — другой, чем тот, что я получаю сама с собой», а Коле скажет: «Я отлично кончаю и с тобой, и без тебя. Но ты совсем неплохо можешь украсить это событие». И это — сексуальный остров.
— И здоровый курс происходящего нацелен на то, чтобы процесс шел гармонично? Чтобы гормональными бурями и землетрясениями духа в подростковой революции острова оставались на своих китах непоколебимо?
— Если все три острова выращивать гармонично, и швы будут достаточно прочны и будут обеспечивать границу между романтическим и сексуальным, эротическим и романтическим, сексуальным и эротическим, то потом, в зрелой сексуальности, эти острова соединяться в материк естественным образом. Но если один из островов «перезаряжен», он будет развиваться отдельно и не сомкнётся с остальными. Если остров «недозаряжен» — он обесценится. Причем острова необязательно выстраиваются один за другим. И совсем не одновременно срастаются. Но если при этом каждый остров здоровый, отдельный, а у девочки нет давящей идеи, что в каждых отношениях должны быть представлены все три острова, то есть надежда, что в зрелой сексуальной жизни девочки все сложится.
— Я поняла. Растим острова и ждем, когда они сомкнутся.
— А еще учитываем, что есть фазы, которые женщина должна пройти в 14, 15, 16 и 17 лет, чтобы в 18 у неё сложилась опора для её партнёрского сексуального поведения. Чтобы к 22 у неё сложился сексуальный партнёрский опыт. Чтобы к 25 у неё сложились устои и ценности и поведение, и миссия для всего женского, в котором сексуальное занимает свою здоровую треть. Без этой миссии всё остальное — это здание, которое на две трети стоит на скале, а на одну треть висит в воздухе. Оно, может, и стоит неплохо, даже не качается. Но здание, которое стоит только на две трети на фундаменте, вызывает опасение у живущих в нём.
— Ты смотришь и видишь — у твоей девочки все нормально с женской миссией и с островами. Она готова строить семью?
— Готова! И даю зуб — это будет семья с очень высокой степенью устойчивости. И секса в ней будет ровно столько и такого, сколько и какого захочет эта взрослая девочка.
— Странно, но в нашем разговоре про сексуальность не прозвучало ни слова о любви.
— Я думаю, это про то, что любовь — это как птица, как мятущийся дух, который либо залетит в скворечник и поселится в нем, либо этот скворечник так и останется на многие годы спорным украшением этого дерева. Как-то безошибочно любовь выбирает те дома, где заложена здоровая, легкая, но прочная душевная целостность. Хотя, с другой стороны, любовь — такая непонятная штука, что иногда заселяет и совершенно дырявые картонные коробки. Что с неё возьмешь? Дух мятущийся.
— Обычно твои интервью — сплошь практические советы. Это другое.
— Другое. Но оно про очень важную вещь — про доверие родителя ребенку и про доверие естественным процессам. Про то, о чем стоит задуматься. Здесь нет Сциллы и Харибды — есть здоровое море, есть реки, есть деревья, что смывало штормами и что вырастали снова — и век назад, и тысячу лет назад. Не нужно лезть в природу и поворачивать реки вспять. И все будет хорошо.
