Фекальное заклятье, или «Мы покакали!»

В моей семье любят шутить, что на нас и нашем окружении лежит фекальное заклятие. Заключается оно в том, что каждый раз, когда мы садимся за стол, главной темой разговора становятся экскременты. О чем бы ни была беседа с самого начала рано или поздно она скатится к этому самому, тепленькому.

Мне эта шутка всегда казалось пусть и дурацкой, но забавной. Все изменилось с момента родов. Теперь почти все разговоры с моим участием сводятся к какашкам, не только застольные. И вот это уже не смешно.

На самом деле лично мне хотелось поговорить о какашках всего дважды за все четыре месяца материнства.

Первый случай произошел в самый первый день по приезде из роддома. Мы с мужем меняли дочери подгузник (да, вдвоём!), а она взяла и выстрелила в меня мощной струей какашек, то есть, простите, первородного мекония. Я оказалась везучей, если можно так выразиться: попало в ногу, хотя за несколько секунд до этого там было мое лицо. Именно в тот момент я осознала, что абсолютно не брезглива, и поняла сакральный смысл фразы «Свое не пахнет».

Второй эпизод, о котором я добровольно поведала близким, случился с месяц назад. Не успела я засунуть детку в ванну, как она решила, что пора... и облегчилась. Я, честно говоря, не догадывалась, что так вообще было можно. Удивление было столь велико, что я позвонила мужу и спросила: «Что делать?». Муж подвис от этой информации, как устаревшая модель смартфона, и мне ничего не ответил. Цвет воды медленно окрашивался в зелёный (накануне я ела огурцы), ребёнок радостно плескался в почти минеральных водах, а я стояла и думала. Попытка вытащить дочь из воды была встречена дикими воплями. Поэтому я позволила ситуации плыть по течению, а ребёнку — бултыхаться в этом весёлом болотце. Во всяком случае, Финский залив, в котором летом купаются отдыхающие, в миллион раз грязнее, но никто же ещё не умер. Когда я мыла ребёнка после столь оригинального заплыва, я решила, что материнского дзена мне не занимать.

Но вернёмся к нашим баранам. Я искренне считаю, что с помощью этих двух действительно забавных случаев полностью выполнила годовой план по разговорам на фекальную тему.

Но мироздание так не думает.

Вообще, откуда появилась мода на столь животрепещущую тему? Кто поднял ее первым?

Что-то мне подсказывает, что пошло это от всевозможных мамских форумов. Эти «беседки» очень четко делятся на добро и зло, на мы и они.

Мы — нормальные. На своих форумах мы обсуждаем, куда сходить с ребёнком, какой детский сад лучше обходить стороной, с какой коляской проще в самолёт и где взять хорошую няню.

Они зло. На их форумах чаще всего творится ад, там сидят мамусечки, которые разговаривают на страшном дьявольском языке и обсуждают какашки. Они даже пишут инструкции «12 видов какашек вашего малыша». И делятся фотографиями.

Но даже мы, те, кому удалось остаться в здравом в уме, не обходимся без излюбленной темы какашек.

Все это наталкивает на мысли, что дело не в изменении мышления, а в явлении, которое так и называется «Мы покакали!».

Речь идет об эдаком первородном страхе. Хотя бы раз в жизни (а чаще всего намного больше) у младенца ничего само не выходит и ему больно. Это влечет за собой крик, плач, страдания, тлен.

У ребенка еще нет локализации боли. Если болит живот, то ему кажется, что его всего гранатой разорвало. И вся семья танцует с бубнами, чтоб отвлечь малыша до того момента, как ему станет легче. Плюс каждый делает все возможное в его понимании, чтоб ускорить процесс. Бабушка, например, гладит и массирует живот. Мама подгибает ребенку ноги. Папа пытается лоббировать газоотводную трубку. Дедушка трясет погремушкой и поет то, что приходит на ум в этот трагичный для всей семьи момент. И вот когда, наконец, ребенку полегчало, это не он, извините, покакал. Это вся семья покакала. И соседи тоже.

И это остается глубоко на подкорке. Вот этот диалог: «Ну как, покакали? — Да, трижды!», становится чем-то вроде английского: «How re you? — I’m fine, thanks», то есть не более чем элементом вежливости. Принято спрашивать и отвечать. Но принято ли вдаваться в подробности? Вот уж вряд ли.

Удастся ли кому-либо избежать разговора о какашках? Увы, это невозможно.

Действительно ли вопрошающие жаждут знать все подробности? Нет, обычно это вопрос вежливости среди мамочек. Малейшие подробности хотят знать только педиатры или извращенцы. Первым расскажите всю правду, от вторых держитесь подальше.

Как реагировать на вопросы вежливости?

— Everything is fine, thanks.