Евгений Бедарев — один из немногих в России режиссеров, снимающих кино для детей и родителей. В 2019 году вышел его фильм «Домовой», а на март 2020 года намечена премьера картины «Счастье в конверте», для которой Евгений написал сценарий.
— О чем будет «Счастье в конверте»?
— О любви, о дружбе, о чуде. О связи поколений. Это фильм о родителях, об их отношении к детям, о том, как важно поддерживать другу друга. Эти темы редко поднимаются сейчас в кино — все хотят смотреть комиксы, фантастику. Советую смотреть его с вместе с детьми, бабушками-дедушками. Фильм получился уютный, как теплое одеяло.
«Счастье в конверте» состоит из трех новелл. «Время последних романтиков» — о дружбе, которую герои пронесли через всю свою жизнь. «Куда уходят поезда» — о памяти, о случайном пересечении двух судеб. История «Подарок Деда Мороза» — о том, как стать волшебником для близкого человека. Эти новеллы снимались в разное время, съемки заняли три года.
— Кто в команде проекта?
— Режиссер фильма — Светлана Суханова. Как актрису зрители знают ее по фильмам «Полицейский с Рублевки», «Пока цветет папоротник». Продюсером стал актер Александр Петров («Т-34», «Лед», «Полицейский с Рублевки»). Костяк команды составили люди, с которыми мы работали над предыдущими проектами. Многие познакомились еще в 2006 году на съемках «В ожидании чуда».
— Один из продюсеров фильма Сергей Берлов заявил, что съемки «Счастья в конверте» были сложной географической задачей...
— Да, знакомые места там узнают жители разных регионов. Крым — это море, огромные поля, просторы, синее небо. В другой новелле — Санкт-Петербург с его мостами, проспектами, красивой осенью. Зима, хоть мы и снимали ее в Карелии, будет узнаваема и в Сибири, и на Дальнем Востоке. Работали целых три команды операторов — каждая в своем регионе. Плюс были свои операторы, проводившие съемки с воздуха. Мы осознанно пошли на эти затраты. Но мне кажется, это оправданно, так фильм становится объемным. Думаю, зрителям будет приятно увидеть страну такой большой, широкой, просторной.
— Слышала, что скептики вас предупреждали: «Такое кино зритель не оценит».
— Да, такое было. Во-первых, данное мнение существовало среди прокатчиков и предполагаемых партнеров. Что сейчас делает кассу в кинотеатрах? Приключения, комиксы, ремейки, мультфильмы. В общем, кино — это развлекательный аттракцион. А у нас фильм, которого не ожидаешь. Мы проводили закрытые показы для фокус-групп разного возраста и социальных слоев. Многие после него хотели побыть наедине. Другие плакали: «Мы как будто листали семейный альбом, как будто вернулись в детство».
«Счастье в конверте» показывали в Белграде, на Международной конференции «Память победителей», где участвовали организаторы движения «Бессмертный полк» из 56 стран мира. Фильм шел с сербскими субтитрами. Мне показалось, вызвал абсолютное узнавание.
— Как сегодня обстоят дела с фильмами для детей и подростков в России? Вы несколько лет назад говорили, что «в детские фильмы не очень-то хотят вкладываться». Что-то изменилось?
— По большому счету нет. Министерство культуры вроде бы выделяет гранты на детские фильмы, но самих картин больше не становится. Конечно, можно сделать госзаказ на выпуск энного количества фильмов для детей в год. Но тогда велики шансы получить догматические, дико «воспитательные» фильмы либо экранизацию классики с явным патриотическим посылом. А с детьми же надо уметь разговаривать на их языке, чтобы не возникало отторжения. К тому же современные дети много чего видели, поэтому кино по качеству должно быть на уровне голливудского, нельзя им выдать что-то примитивное. Но я надеюсь, энтузиастов, снимающих детское кино, будет больше, и картин тоже.
— Какие современные детские фильмы вы бы советовали посмотреть?
— К сожалению, это будут только импортные картины — все те же «Гарри Поттеры», «Нарнии», диснеевские фильмы. Мультфильмы у них такие же: детские, но с обучающим эффектом и шутками для родителей. Там детское кино давно уже переросло в семейное.
— В Петербурге проходил народный кастинг на одну из детских ролей «Счастья в конверте». Зачем? Что, так трудно найти подходящего ребенка-актера?
— Да, к нам приезжали даже родители с детьми из Казахстана и Узбекистана. Безусловно, есть дети в актерских агентствах. Мы таких тоже приглашали, но ставку на них не делали. Детская психика, скажем так, сильно подвержена влияниям. Дети, снявшиеся в кино, запоминают шаблон и живут в нем. Особенно после того, как получат порцию славы. Они уже не являются такими естественными, как раньше, и в этом сложность. Они становятся заложниками образа, превращаются в «манекенов». Для того же «Домового» я проводил кастинг, на который приходили дети из агентств, говорившие заученными взрослыми фразами.
Взрослые актеры учатся актерскому мастерству четыре-пять лет, а потом всю жизнь совершенствуют свои навыки. Они могут играть разные роли, разные типажи. Дети могут играть только себя. И главная удача — найти ребенка, который попадает в нужную тебе роль только потому, что он такой и есть. Вот это, по большому счету, и есть детская актерская история. Федор Лещев, которого мы выбрали для одной из новелл «Счастье в конверте», играет, наверное, себя. Безусловно, он не просто живет, но и что-то доигрывает, но в рамках своего типажа. Федя — это просто большая удача, стопроцентное попадание в роль Севы. То же самое было и у Александры Политик в «Домовом». Она естественная, наивная, милая, и по сути играет себя. Чтобы найти таких детей, и приходится объявлять кастинги.
— Что бы вы посоветовали родителям, которые мечтают об актерской карьере для ребенка?
— Я бы на самом деле хорошо подумал, прежде чем отдать своего ребенка в кино. Если посмотреть на судьбы детей-актеров советского кинематографа, то у многих все закончилось печально. Когда дети познают успех, им очень хочется его повторить. Но увы, многие из них хорошо смотрятся только в определенном возрасте. Вырастая, они становятся уже не такими интересными. Нужно добавлять актерскую игру, а они не умеют этого делать.
При этом ребенок, работающий на съемочной площадке, быстрее взрослеет, вырастает, набирается опыта и знаний. Дети-звезды — на самом деле достаточно сложные, родителям надо внимательно продумывать линию поведения и выстраивания отношений с ребенком, чтобы он мог развиваться, но при этом его психика не сломалась.
— Вы бы не хотели вести сценарную школу для подростков?
— Нет, я еще не готов преподавать. Для этого нужно, наверное, все знать, уметь, понимать. Я пока про себя такое сказать не могу. Мне интереснее что-то делать самому.
— В 2019 году вышел ваш фильм «Домовой». Как его приняли?
— Это фильм как раз, с одной стороны, детский, а, с другой, поднимает взрослые темы: семья, дом, кто мы и как должны уживаться. Есть моменты в фильме, когда самым человечным из всех оказывается домовой или кот. Эти важные для меня акценты оказались замеченными. Нам писали после проката: «Мы вышли из кинозала, и я захотела обнять мужа, ребенка».
При этом работа над фильмом шла сложно. Мы участвовали в питчингах, сценарий одобрили, но материально не поддержали. Потом наши продюсеры долго искали финансирование, в итоге все получилось. Фильм долго продержался в прокате на «сарафанном радио». Но тех денег, на которые мы рассчитывали, он не собрал, потому что не было рекламы. При этом завоевал несколько наград, одна из последних — Гран-при на фестивале детского кино «Алые паруса».
— Вам от зрителей досталось за жестокое обращение с животными в фильме — «нельзя пинать котика»...
— Не то чтобы досталось (смеется), меня просто удивили некоторые высказывания в комментариях. В народных сказках многих героев убивают или съедают. Для того сказки и нужны, чтобы преподавать ребенку урок — при помощи взрослых. Если говорить о кино, то рядом в зале также сидят родители. Если на экране пнули котика, то нужно объяснить, что так поступать нельзя. Более того, в фильме по ходу действия изменяется отношение домового к людям и к коту. Он перерождается, становится добрым. Колдунья, которая и пнула котика, — это отрицательный персонаж, и домовой за это ее наказывает. Я не вижу тут никакой грани жесткости, которую бы я переступил как режиссер или сценарист.
— Возрастные рейтинги реально на что-то влияют?
— Я помню, как в детстве мы ходили на «Маленькую Веру», и в зал перед сеансом заходила директор школы и выгоняла всех, кому еще не исполнилось шестнадцати… Наверное, рейтинги нужны, чтобы оградить детскую психику от насилия на экране. Но на деле это больше игра в ограничения. Сейчас в интернете дети могут найти все что угодно и смотреть сколько влезет.
— Есть ли у вас ощущение, что анимация постепенно занимает нишу детского кино? Вам интересен этот жанр?
— Да, анимации становится все больше, и это, наверное, хорошо. Но я за качественную анимацию, а не за недоделанных уродцев. Я готов бы был работать с мультиком, но делать анимацию такого уровня, как в Голливуде, у нас слишком дорого. В Голливуде снимают анимационный фильм за большие деньги, а потом отбивают затраты международным прокатом. Российскому фильму сложно будет пробиться на международный рынок и вернуть потраченные средства. Та же «Застава на Якорном поле» по повести Крапивина спокойно могла бы стать мультфильмом в стилистике «Города героев» или «Хранителей снов». Но такой фильм практически невозможно будет «отбить», поэтому продюсеры на это не пойдут.
— Кстати, про «Заставу на Якорном поле». Знаю, что вы давно хотели снять этот фильм.
— Сейчас мы прорабатываем проект. Сказать, что он запущен, нельзя. Началась подготовительная работа, ищем финансирование.
— Чем вам дорого это произведение?
— Я очень люблю произведения Крапивина. Это мой детский «якорь». Я помню, как читал эту повесть в журнале «Пионер» и был от нее в необыкновенном восторге.И, наверное, с тех пор мне хочется ее экранизировать. Может быть, это тоска по утерянным мирам. Приключения и сказки позволяют нам пережить ощущения, которых мы никогда не испытаем в реальной жизни: мы там летаем, стреляем из бластеров, спасаем принцесс, фехтуем, побеждаем, путешествуем по галактикам.
— Летом на канале СТС состоялась премьера еще одной сказочной картины — сериала «Беловодье. Тайна затерянной страны». Это вторая часть трилогии, начавшейся сериалом «Пока цветет папоротник». Когда выйдет третья часть — «Последний хранитель Беловодья»?
— Мне кажется, третья часть не выйдет никогда. Печальна судьба этого произведения. Сейчас идут суды, за права на фильм судятся продюсеры и инвесторы, вложившие деньги в завершение второй и третьей частей. В 2015 году на «Кинотавре» мы показали трейлер «Последнего хранителя Беловодья» и небольшие промо-материалы. Была снята первая версия фильма. Ее показали прокатчикам, которые посоветовали частично изменить сюжет. Был написан новый сценарий и удален ряд сцен, а для того чтобы «связать» оставшийся материал, несколько сцен требовалось доснять. На этом этапе производство фильма заморозили. Права на фильм до сих пор под арестом, и продюсеры продолжают судиться с инвесторами. Все эти тяжбы только запутали историю и сделали ее «опасной» для проката и более дорогой — из-за тех же судебных издержек и процентов, которые продолжают «тикать».
На тот момент, когда работу над фильмом заморозили, у него не было утвержденного монтажа, не было графики, написанной музыки и цветокоррекции. И когда эта история разрешится и разрешится ли вообще — одним богам Беловодья известно.
— Вашему брату Дмитрию Бедареву в ваших проектах достаются только отрицательные роли. Почему?
— Как режиссер я подбираю актеров на роли в соответствии с внутренним ощущением. К тому же в главной положительной роли продюсеры обычно хотят видеть победителя кастинга или очень медийное лицо. На самом деле, роли главных героев — они не такие интересные. И Диме повезло, что у него есть роли Зеркальщика («Беловодье. Тайна затерянной страны»), Игоря Князева («Пока цветет папоротник»), Стаса («Домовой»). Они сложнее.
— Тяга к жанру фэнтези, сказке — это тоже из детства?
— В детстве и юности я очень много читал. Все свободное время проводил в библиотеке. Мы жили в деревне, где все друг друга знали. Мне выдавали на ночь книги из читального зала под честное слово. Я читал сказки, фантастику, приключения. Наверное, это сказалось.
А чудеса и вера в лучшее — потому что я оптимист. Всегда должен быть в произведении свет, надежда, вера в победу, чудо, радость. Депрессивные фильмы я не смотрю — особенно за деньги.
