Елена Грачева, административный директор фонда AdVita, объясняет, как мошенники используют базы благотворительных организаций для того, чтобы имитировать сбор денег больным и нуждающимся.
«В это воскресенье на почту фонда AdVita пришло очередное письмо с просьбой о помощи. В теме значилось «Умоляю, помогите спасти нашего ребенка». Письмо было отправлено не только нам, адресатов было штук тридцать: фонды, газеты, интернет-порталы. Восемь лет, зовут Вероника Смирнова, диагноз – анемия, нужна трансплантация костного мозга. К письму прикреплены выписка из больницы и счет из международного регистра доноров костного мозга.
Вот только авторы обращения несколько не рассчитали, включив наш адрес в свою спам-рассылку. Во-первых, текст обращения самым простодушным образом скопирован со странички одной из наших давних подопечных (с ней все хорошо, страничка давно в архиве). Во-вторых, приложенные выписка и счет из регистра сделаны на основе настоящих, но отредактированы в фотошопе. Поиск сразу выдал ссылки: несколько региональных информационных порталов, явно из лучших побуждений, опубликовали эту просьбу – без проверки, но со счетами мошенников.
В этой истории интересно несколько вещей.
Когда фонд AdVita только начинал действовать, самым главным было заработать доверие жертвователей. В девяностые годы, когда благотворительность только возвращалась в Россию после долгого запрета, пожертвования решили налогами не облагать, как в цивилизованных странах. Но до цивилизации нам было далеко. За считанные годы народилось невероятное количество организаций, которые занимались не помощью, а отмыванием денег. В начале двухтысячных репутация у фондов была такая, что при одном слове «благотворительность» народ просто шарахался – помню это очень хорошо. Одновременно стихийные сборы в интернете цвели как степь весной, и люди, присылавшие мне эти ссылки, искренне негодовали в ответ на мои сомнения: «Неужели ты думаешь, что люди могут наживаться на болезни ребенка?»
Поверьте нашему опыту: могут. Но только с вашей помощью, дорогие жертвователи. И до сих пор! Ибо, не будь спроса, такие спам-рассылки, одну из которых мы получили вчера, давно бы сошли на нет.
Именно поэтому многие годы мы (с согласия пациентов, конечно) публиковали все: выписку из больницы, счет из регистра, даже телефон самого пациента или родственников. Нам тогда казалось, что другого способа показать, что это не жулики, а реальные люди с реальной бедой, не существует. Вот человек, вот его обращение, вот его выписки, вот его счет, вот телефон – звоните, проверяйте!
Какое-то время это действительно очень помогало привлекать жертвователей. В двухтысячных мы получили немало прекрасных откликов на такую чудесную открытость, многие наши жертвователи начинали нам помогать именно после того, как сначала звонили подопечным и убеждались, что все, что написано на их страничке, – правда. Во что эта чудесная открытость превращала жизнь наших подопечных, мы, конечно, понимали и тогда. Но деваться было некуда. Пока это не стало не помогать, а мешать.
Первыми со страничек пришлось убрать телефоны. Даже если пациенты или их родственники заводили отдельные номера, чтобы не светить личные, мы никак не могли уберечь их от звонков не только жертвователей и волонтеров, но и «доброжелателей», «целителей», «проповедников» и прочих «добрых людей». Число людей, названивающих пациентам, росло пропорционально нашей известности и в какой-то момент выносить эти звонки стало невозможно.
Потом пришлось убрать документы: оказалось, именно с нашего честного сайта и сайтов наших честных коллег их таскали мошенники и перерисовывали под свои сборы. Именно эти, скачанные когда-то документы, гуляют по интернету по сей день, время от времени меняя даты и фамилии. Я узнаю их с первого взгляда, и каждый раз у меня сжимается сердце.
Сейчас мы оставили в открытом доступе только фотографии и истории. Но и это, как вы видите, товар ходовой: фотографии и истории можно копировать и рассылать разным людям и даже СМИ, – правда, поменяв имена и счета для сбора. Или, например, оставив наш счет, но добавив якобы личный счет родственника. Или Яндекс-кошелек. Или еще что-нибудь…
Я против адресных сборов еще и поэтому. Мы много раз писали, что инфраструктурная помощь эффективнее, и приводили сто тысяч примеров и доводов. Мы много раз писали, что адресная помощь травматична для тех, кто просит о помощи, и для тех, кто помогает: боль и страдания увеличиваются от публичности, а не уменьшаются, и очень надолго застревают в голове у всех причастных. Давайте же признаем и еще одну вещь: все, что мы публикуем, чтобы убедить жертвователей, немедленно копируется и распространяется мошенниками – им проще взять правдивую информацию и подставить туда то, что нужно, чтобы деньги сострадательных людей посыпались в их карманы.
Что с этим делать? В принципе, то же, что и раньше.
Во-первых, никогда не репостить информацию, которую вы не можете проверить. Если вы действительно хотите помочь, для начала погуглите текст объявления – вполне вероятно, что он уже несколько лет «гуляет» по интернету, меняя только номера карт, на которые собирают деньги. Если этот шаг не разрешил ваших сомнений, погуглите, какие благотворительные фонды помогают в таких ситуациях, и отправьте им на почту ссылку. Реальная история или липовая – мы разберемся, поверьте.
Во-вторых, никогда не пересылать друзьям и знакомым письма о помощи, полученные в спам-рассылках. Если вы действительно хотите помочь, см. выше.
В-третьих, никогда не отправлять денег, если вам пришло такое письмо или вы увидели такой репост. Во всяком случае, сразу, без проверки. Даже если письмо или репост пришли от знакомых, выясните первым делом, уверен ли в этой информации ваш знакомый. Помните, что мошенники существуют потому, что мы люди, и люди впечатлительные, и когда мы взволнованы чужой бедой, разум словно отключается. Не отключайтесь.
И, наконец, в-четвертых – и, для меня, в-главных. Мысль о том, что помогать – такая же профессия, как учить, лечить, строить и т.д. – все еще не самая очевидная для миллионов людей. Нам видно это изнутри, но мы понимаем, как это плохо различимо снаружи. Например, человеку кажется, что он отправит денег на сберкнижку маме, и лекарство само собой окажется в капельнице ее ребенка. Но даже если мама, ребенок и сберкнижка подлинные, совершенно не обязательно, что именно это лекарство нужно, или что его можно купить в первой попавшейся интернет-аптеке, или что у мамы есть силы и время дойти сначала до банка, потом найти, в какой аптеке это лекарство есть, и, если оно вдруг продается в розницу (а если госпитальное и не продается?), съездить и купить (кто в это время сидит с ребенком?), и что цена при этом не окажется выше, чем нужно, в разы, а само лекарство не окажется поддельным. Помогать – это не просто взять деньги и передать их дальше. Помогать – это организовать процесс помощи от начала и до конца, и научиться разбираться во всех ее этапах. Сделать так, чтобы деньги действительно помогли, и помогли настолько эффективно, насколько это возможно, и пациент при этом не убил последние силы вот на это всё. В некотором смысле, помогать напрямую, а не через профессиональный специализированный фонд – это все равно что в обычной жизни жить по законам современного мира, а в благотворительности – по законам натурального хозяйства, прямой мены, отвергая все достижения цивилизации.
И это правда проблема. Как нас, благотворительные фонды, проверить? Житейского опыта хватает, чтобы различить вкусное и невкусное или хорошо сшитое и плохо сляпанное. Но каким должен быть опыт, чтобы отличить, где твоя помощь сработает, а где ты только выбросишь на ветер свои деньги и добрые чувства? Каким должен быть фонд, чтобы вы ему доверились? Как мы можем помочь вам разобраться? Кому и почему вы доверяете свои деньги?
Давайте поговорим об этом. Это важно».
Я бы только уточнила, что пишу не про вашу личную помощь людям, которых вы хорошо знаете, а про помощь незнакомым людям. И еще один нюанс: даже в тех ситуациях, когда вы помогаете соседке или коллеге, может наступить момент, когда нужно обратиться в фонд. Вы можете покупать продукты соседской одинокой бабушке - и это важная и эффективная помощь, но, если вы в какой-то момент поняли, что ей нужно постоянное сопровождение, может быть, стоит поискать профильный фонд. Не факт, что он есть. Но если он есть, помощи может стать в разы больше.
