Отвечает кинообозреватель телепередачи «Вечерний Ургант» и главный редактор журнала «Искусство кино» (а также отец двух сыновей) Антон Долин (признан Минюстом РФ иноагентом).
— Это знакомство может произойти у разных детей в разном возрасте. Совсем маленьким лучше всего показать старые диснеевские мультфильмы про Микки Мауса или ранние серии «Том и Джерри». В 4–5 лет, думаю, можно смотреть полнометражные мультфильмы Pixar. Например, моему старшему в этом возрасте очень нравился «В поисках Немо». Также хорош для ознакомления с кино и анимацией Хаяо Миядзаки: «Мой сосед Тоторо» или «Рыбка Поньо». Если же говорить об игровом кино, наверное, логично было бы начинать со сказок. Но какая окажется ближе и интересней ребенку — какой-нибудь из «Человеков-пауков», или «Пираты Карибского моря», или «Морозко» Роу, или «Ослиная шкура» Жака Деми, или вовсе «Красавица и чудовище» Жака Кокто, — трудно сказать. Почти универсально работают на детей немые комедии Чарли Чаплина: они настолько живые, понятные и смешные, что остаться равнодушным практически невозможно, сколько бы тебе ни было лет.
Лучшими фильмами для детей за последний год, я, наверное, назову «Историю игрушек-4» и «Холодное сердце-2», продукцию, соответственно, Pixar и Disney. Оба не безупречны, оба уступают предыдущим частям, но при этом блестящие, и с точки зрения технической, и с точки зрения содержательной.
О российском кино
Российское детское кино, конечно, тоже существует. Во-первых, у нас очень сильная анимация, которую смотрят по всему миру: «Маша и медведь» популярны и в Италии, и в Америке, и в Китае. Наш полный анимационный метр, например «Снежную королеву», тоже смотрят далеко за границами России. Если говорить о кино как таковом, конечно же, конкуренцию Голливуду составить довольно сложно. Но при этом не будем забывать о том, что в тройке самых кассовых фильмов российского проката всех времен находится «Последний богатырь» — диснеевская продукция, но чисто русский фильм, наследующий традиции фильмов-сказок Роу и Птушко. И сейчас снимается его продолжение, значит, все-таки потребность в таком кино есть. И значит, делать его наши кинематографисты умеют, хоть и делают довольно редко.
О запретах
Крайняя жестокость или сексуальный контент в кино — это то, от чего я стараюсь своих детей ограждать. Только тут надо оговориться, что Марка, старшего сына, которому 17 лет и который студент ВГИКа, я уже не считаю ребенком. Он, конечно, может смотреть все. А младший сам не смотрит фильмы страшные и откровенные — не хочет. Вообще-то, если ребенок мечтает посмотреть «Необратимость» или какой-то жуткий фильм ужасов в 7–8 лет, это может быть поводом для тревоги. Обычно дети к этому не стремятся, им страшно и неловко. Мой 9-летний сын Аркаша спросил год назад, какие мне нравятся фильмы ужасов. Я сказал: «Очень люблю «Сияние». — «Можно мне посмотреть?» — «Тебе будет страшно». — «Очень хочу, пожалуйста». Ну ладно. Мы включили, и на четвертой минуте он сказал: «Я все понял, хватит, больше не надо».
Кино — это просто изображение на экране, жизнь гораздо сложнее и страшнее. Использовать кино как версию реальности можно, но делать это нужно постепенно и так, чтобы никого не травмировать. Не думаю, что запреты могут быть продуктивными и конструктивными. Запрет — это всегда способ распалить любопытство.
Полностью интервью с Антоном Долинымчитайте по ссылке.
