Молодой мамы…Ну, хорошо, что хоть не юной, я и под категорию «молодая»-то уже как бы не совсем вписываюсь. На момент рождения дочки мне уже исполнилось 29 лет, так что, как говорится, «молодая была уже не молода». А сейчас мне 32, моей дочке почти три с половиной года, и я мама с опытом.
О каком же дне из этих трех с половиной лет рассказать? Подробно и в красках. Может, о дне, когда моя дочь появилась на свет, а точнее, о ночи после этого дня, когда, несмотря на шок и дикую усталость, я не могла уснуть, а только сидела возле больничной люлечки, смотрела на нее и прислушивалась к ее дыханию. Правда, к утру меня все-таки вырубило.
Или о первом дне дома после выписки с новорожденной, когда к вечеру до этого спокойный младенец от голода разошелся криком не на шутку. А у меня так и не пришло молоко, я была в отчаянии, такой беспомощной я себя никогда еще не ощущала, и я тоже кричала, плакала и хотела биться головой о стену. А смесь давать я категорически не хотела, да. Но пришлось давать. А молоко у меня пришло только на десятый день и кормила я почти 1 год и 4 месяца, мягко завершив кормление по собственному желанию.
Или о дне, когда, придя на какой-то очередной прием в детскую поликлинику, я спускалась по лестнице с дочкой на руках и у меня подкосились ноги, я хлопнулась на ступеньку, продолжая крепко прижимать к себе спящую дочь. Я увидела испуганные лица людей, которые на меня смотрели, и только тогда тоже испугалась. Испугалась, что в таком состоянии страшного недосыпа я могла уронить своего ребенка.
Или о дне, когда ребенок, который только и умел, кажется, что кричать криком днем и ночью от голода, от колик и Бог еще знает, от чего, мало спал да и то исключительно на маминых/папиных руках, не давая возможности поесть, кроме как одной рукой, и даже сходить спокойно, простите, в туалет. Слово «спокойно» вообще существовало тогда где-то в параллельной вселенной. Так вот однажды этот ребенок мне улыбнулся. Не во сне, а по-настоящему. Глядя мне в глаза. А потом улыбнулся своему папе. А спустя время заливисто хохотал, когда корчишь ему смешную рожицу. И это такое чистое, неразбавленное счастье. Потому что это была первая отдача от нее — не только все время я — ей, но теперь и она — мне. Что уж говорить, когда дело дошло до первых объятий этими нежными пальчиками.
Или о том дне, когда ночью нашей 11-месячной дочке стало хуже в инфекционной больнице, поднялась высокая температура, ее вырвало, еще недавно подвижный, веселый ребенок лежал у меня на руках вялой тряпочкой, и я просила сделать что-нибудь, помочь, спасти, и мне было страшно. И она пошла после той ночи на поправку, но я до сих пор внутренне содрогаюсь, когда со дна моей памяти поднимаются воспоминания об этой ночи.
Или о дне, когда на осмотре у врача, мне сказали, у нее шум в сердце, надо проверить, и я ощутила, как сердце опустилось куда-то вниз. И я не помню, как мы доехали домой, но помню, как легко мне стало дышать после слов: «Это хорда в сердце, она не будет мешать ей жить полноценной жизнью».
Или о дне, когда дочка, до того говорившая лишь отдельные слова, за ужином вдруг начала рассказывать нам какую-то свою историю, неумело составляя эти слова в предложения, и там был сюжет и герои, и она оживленно размахивала руками, и я узнавала свои интонации в этом рассказе. Мы с мужем затаили дыхание и только переглядывались, боясь произнести хоть слово, чтобы этот поток не остановился. Это было фантастически круто.
Или о дне, когда мы все втроем впервые проспали всю ночь с вечера и до самого утра, не просыпаясь от криков и плача малышки. Это была волшебная ночь, мы с мужем долго были под впечатлением и не могли поверить, что после двух лет это наконец произошло.
Или о дне, когда мы привели дочку на танцы, а педагог завела в зал всех детей и закрыла перед нашими растерянными лицами дверь, бодро заявив: «Все будет хорошо, не волнуйтесь!». И мы сидели под дверью все 40 минут, что идет занятие и ждали, что вот сейчас она выбежит, она же маленькая, как же она без нас. Но нет, она не выбежала и не стучалась с плачем в дверь. Напротив, когда дверь открылась, она заявила: «Не хочу уходить!» Я почувствовала, что мои глаза наполнились слезами. Как так-то?..
Вот такой калейдоскоп моих эмоций и уже воспоминаний «молодой» мамы — от крика отчаяния до слез счастья, от сильного испуга до нечаянной радости.
