Как говорить с детьми о том, что они приемные

Есть несколько форм взятия детей в семью: усыновление, приемная семья, опека и т.д. Здесь мы не будем рассматривать юридические тонкости, вы их знаете лучше меня; эта глава касается только разговоров с детьми. Кое-где я буду использовать слово «усыновление», кое-где — «приемные родители», имея под этим в виду только то, что дети растут в другой семье, не у своих биологических родителей, а не конкретные юридические термины.

Прежде всего, давайте разберемся с тем, почему кто-то считает, что обязательно надо рассказывать все детям, а кто-то считает ровно наоборот.

Никто.

Да, все верно — правильного мнения не существует. В разные времена преобладают разные идеи, последние 10–20 лет правильной считается мысль о том, что говорить обязательно надо, а раньше большинство людей и служб считало иначе.

И там и там есть весомые аргументы.

Во-первых, ребенок с самого начала знает, что усыновление — хороший способ создания семьи, один из многих. Кто-то рожает своих биологических детей и растит их вместе с биологическим папой, кто-то растит детей в одиночку, кто-то создает новую пару, и появляются сводные братья и сестры, отчимы и мачехи. Есть семьи нуклеарные и расширенные, полные и неполные. И есть, наконец, разные способы завести ребенка. Один из них — принять в семью, усыновить. И это такой же классный способ, как все остальные. Детям важно об этом знать, потому что неизвестно, как сложится их жизнь в дальнейшем, — хорошо иметь как можно больше альтернатив.

Во-вторых, снимаются риски того, что кто-то другой расскажет об этом вашему ребенку или он сам узнает не очень гуманным образом. Вообще, мне кажется, в 2020 году уже очень сложно все это скрыть, потому что появилось огромное количество легких способов узнать о своем происхождении — не в детстве, так во взрослом возрасте. Генетические тесты, изучение групп крови в школе, море информации по наследованию разных внешних признаков в интернете, медицинские истории болезни, старые документы в сейфе... Сейчас уже не нужны околоподъездные бабушки-сплетницы, можно успеть обойтись и без них. И не всегда путь, которым ребенок или взрослый узнает свою историю, бывает удачным. Часто остается глубокий шрам на всю жизнь, приправленный обидой на приемных родителей за ложь и за травму, нанесенную при вскрытии правды. Мы все знаем такие истории.

В-третьих, в некоторых случаях у ребенка есть живые биологические родственники — братья и сестры, дяди и тети, двоюродные и троюродные, бабушки и дедушки. И он может захотеть их найти, чтобы общаться или восстановить отношения, если они когда-то были. Да, это не всегда бывает хорошей идеей, особенно если ребенок был изъят из маргинальной семьи. Но также известно и много чудесных историй воссоединения разлученных в детстве братьев и сестер, которые долго не могли начать искать друг друга из-за отсутствия информации по усыновлению. Есть и истории общения выросших детей со своими биологическими родителями, которые со временем немного пришли в себя и уже давно не опасны для своих детей. Об этом я еще буду говорить, а тут хотела бы обозначить главную мысль. Любой человек имеет право знать все про свою биологическую семью и сам со временем решит, общаться с ними или нет. Если семьи не осталось — это большое горе, но если она есть, то знание о ней может открыть дополнительные возможности и дать какие-то важные опоры. Может, конечно, и не открыть, и не дать, это никак не узнать заранее.

Вообще если вы, скажем, будете ответ на этот вопрос искать в «Яндексе», то окажется, что аргументов «против» совсем нет, а есть только «за». На самом деле все сложнее, и было бы лукавством утверждать, что в случае такого решения вас ожидают сплошные плюсы. Поэтому давайте поговорим и о возможных минусах.

Во-первых, приемные родители естественным образом хотят защитить себя и ребенка от негатива. А он случается, и весьма разный. Часть его основана на чужих предрассудках —наше общество несовершенно и порой ведет себя весьма агрессивно. Например, много где приемную мать не будут считать полноценной женщиной, а приемного отца — полноценным мужчиной («не смогла сама родить», «не смог зачать наследника»). Рождение биологических детей все еще считается чем-то сакральным, чуть ли не священным и потому единственно правильным. Не последнюю роль в этом, кстати, играет церковь и ее отдельные представители — с приемом детей в семью обычно все хорошо, а вот что касается других, не вполне «традиционных» способов завести детей... Наверное, верующим людям, которые хотят стать родителями с помощью ЭКО, донорской яйцеклетки или суррогатного материнства, бывает очень тяжело. А еще приемного ребенка могут травить сверстники, а некоторые взрослые могут считать его «второсортным», «ублюдком» и все такое прочее. Так нельзя, но так бывает. Разумеется, родителям хочется от этого защититься, и один из способов защиты — выдавать ребенка за биологического.

Во-вторых, есть риски со стороны биологических родителей и в целом биологической семьи. Это не только наследственные болезни и особенности поведения, но и вполне реальная опасность, например насилия, криминала или абьюза, или еще чего-то малоприятного в случае малейшего контакта с ними. Особенно это актуально, если биологическая семья маргинальная, там есть алкоголики и наркоманы, преступники и заключенные (а это бывает почти всегда). В таком случае наивный ребенок может захотеть пообщаться с первой семьей, первая семья получит доступ к его новой жизни и новой семье, и это повлечет за собой множество реальных проблем. Такие случаи тоже известны.

В-третьих, есть собственные страхи, предрассудки и сомнения приемных родителей, и их обычное желание сделать свою жизнь удобнее. Некоторые люди, например, хотят исключить даже малейшую возможность психологической конкуренции с биологическими родителями. Они не готовы к тому, что ребенок будет мысленно или вслух сравнивать две семьи и узнавать свою историю, они не хотят в пылу ссоры слышать: «Ты вообще-то не моя мать!» Они сознательно скрывают факт усыновления, чтобы у ребенка, в общем, не было альтернатив. Обычно так поступают люди, не уверенные в своей родительской позиции и в своих хороших отношениях с приемным ребенком (и, кстати, именно у них такие риски выше других). Но сама по себе такая позиция — не редкость, люди могут иметь предрассудки и низкую самооценку, и это, увы, обычное дело.

Общая цель такого разговора, как ни парадоксально, — не иметь никакого специального разговора. Не оказаться в ситуации, в которой ребенок слышит: «Сядь, нам надо поговорить, ты нам не родной».

Наша с вами общая идея — чтобы такого совсем-совсем никогда не было.

Это не так сложно, как кажется: по факту это значит, что разговор должен быть разбит на большое количество маленьких разговорчиков, рассеянных по всему детству ребенка. Тогда у него никогда не будет ситуации «Мне сообщили...», а будет «Да я всегда это знал! И что тут такого?».

Есть разные исследования и мнения, попробую их суммировать.

Если ребенок взят в семью рано (до двухлетнего возраста), при этом он той же расы, что и родители, и в семье нет старших детей, которые знают об усыновлении, то можно (но не обязательно) отложить первые упоминания до 5–7 лет. Считается, что риски в этом случае минимальны, к тому же маленькие дети не всегда хорошо понимают концепцию приемной семьи, поэтому можно ждать.

Если ребенок взят в семью после двух лет, если детей в семье несколько или он другой расы и его внешность радикально отличается от внешности приемных родителей, то упоминать об усыновлении желательно сразу же, с первого дня новой жизни. Как именно это можно делать — опишу чуть позже. Такие рекомендации связаны с тем, что:

Крайне нежелательно ждать с разговорами до подросткового возраста, в этот период доверие к родителям и самооценка и так падают от любого чиха, и есть серьезный риск испортить отношения. Если вашему ребенку 12–16 лет и он/она пока еще не знает, что приемный, имеет смысл отложить разговор до совершеннолетия (если вы все же хотите об этом сообщить).

Можно приурочить первые разговоры к тому периоду, когда ребенок проявляет интерес к теме появления детей в целом. Обычно это возраст 3–5 лет. В числе прочих способов появления детей легко упомянуть и усыновление, а потом добавить, что именно таким способом у вас появился этот любимый малыш. Чмок!

Это — одна из тем, по которой можно никогда не дождаться вопросов. Был даже такой социальный эксперимент в одной из групп поддержки приемных семей в Нью-Йорке. Нескольким десяткам приемных родителей задали вопрос, кто из их детей спрашивает о своей биологической семье и усыновлении. Никто не поднял руку. В то же время в соседней комнате их приемных детей спросили, кто иногда думает о своей биологической семье и об усыновлении. Руки подняли все. Они просто молчали, поэтому их родители ничего не знали.

Такие вопросы дети обычно не задают, прежде всего потому, что берегут чувства своих приемных родителей. Но то, что они об этом не спрашивают, не значит, что они об этом не думают. Поэтому я предлагаю вопросов не ждать, а брать инициативу в свои руки.

Есть несколько ключевых моментов по содержанию этих разговоров, я перечислю их списком.

1. Начинать имеет смысл не с конкретного усыновления вашего ребенка, а с темы усыновления вообще. Сейчас про это полно информации: животные выкармливают не своих детенышей, тема человеческих приемных семей и родителей освещается в кино, детских книжках и мультфильмах. Есть известные люди, которые были усыновлены и удочерены, и есть те, у кого дети появились не совсем обычным путем. Все это можно спокойно сообщать ребенку по мере появления информации, чтобы звучало буднично.

2. Как я уже упоминала, это должен быть не один разговор, а легализованная постоянная тема в вашей семье. Точно так же, как с разговорами про появление детей, точно так же, как со многими другими. Один раз упомянули — ждите вопросов и уточнений через какое-то время. Появились новые вопросы — в любое время, в любом возрасте, про себя или других? Ваша задача — ответить на них соответственно возрасту ребенка, не выходя за рамки вопроса, и быть готовыми к новому длительному периоду молчаливого переваривания информации. Желательно по возможности выяснить контекст — почему вопрос возник, нет ли других вопросов, не произошло ли чего-то требующего обсуждения. Но это не обязательно, можно просто отвечать по мере необходимости, и все.

3. В ваших ответах не должно быть излишней драмы и пафоса. Разумеется, вы можете быть эмоциональными, это нормально, потому что усыновление — волнующий момент для всех. Но желательно не расцвечивать рассказ зловещими деталями про бедных деток, страдающих в детдомах, или про то, как на вас снизошло чудо. Рассказ должен быть примерно таким же, как и рассказ биологического родителя о том, как у него появился ребенок. Не больше и не меньше. Если у вас есть другие дети, вы можете сопоставлять рассказы и корректировать их. Если у вас есть знакомые приемные родители, возможно, стоит спросить у них, как они рассказывали или планируют рассказывать своим детям. Можно вступить в клубы и общества приемных семей, можно почитать форумы в интернете. В общем, можно и нужно искать поддержки, если вам все еще не хватает информации.

4. Не акцентировать, что ребенок был «особенным», «самым лучшим» и т.д. и именно поэтому вы его выбрали и «спасли». Вообще-то желание сказать именно так довольно естественно, и многие говорят. Но, с точки зрения психологов, тут есть подводные камни. Дело в том, что многие дети считывают такие слова как идею о том, что для получения любви и обретения семьи нужно быть особенным, и могут бессознательно стараться быть такими всю жизнь, чтобы эту новую любимую семью не потерять, как первую. А еще некоторые дети слышат это как требование пожизненной благодарности, так как с ними произошло нечто из ряда вон выходящее, их буквально вытащили из ада. В некоторых случаях, к сожалению, так и есть, но возраст, когда человек может это осознать, обычно наступает существенно позже. А в детстве лучше не давать ребенку почву для конфликта, чтобы он мог говорить с вами о своих сомнениях и негативных чувствах.

5. Устранять путаницу и логические нестыковки в детском воображении, если вы их встретите. Например, известный факт: многие дети думают, что усыновленные дети вообще не рождаются, их берут из какого-то инкубатора или вроде того. А биологические дети, соответственно, рождаются. То, что рождаются все и усыновленные дети тоже сначала родились, а только потом были взяты в семью, у них в голове частенько не укладывается без помощи взрослых. Поэтому за такими вещами имеет смысл следить, отлавливать противоречия и вовремя их развеивать.

Большинство психологов и социальных работников из служб помощи приемным семьям сходятся на том, что это должна быть некая история. История того, как этот конкретный ребенок появился в этой конкретной семье. Вы, как семья, жили-жили и по каким-то причинам созрели для усыновления. Малыш тоже жил-жил, и по каким-то причинам его стало можно принять в семью. В какой-то момент ваши две истории пересеклись в одной точке, вы встретились, и у вас появилось много общих прекрасных и нежных моментов.

Каких-то конкретных правил тут нет. Обычно то, что важно и памятно для родителей, становится важно и памятно и для приемных детей: первая фотография в базе данных, первая встреча, чувство, с которым вы ехали на встречу, какая-то вещь, музыка, игравшая в машине, подготовка комнаты к заселению ребенка и тому подобное. Некоторые семьи даже делают фотокнигу или альбом, посвященный усыновлению, и это прекрасный способ! Некоторые семьи просто постоянно упоминают усыновление, буквально с младенчества ребенка: «как же я рада, что мы тебя взяли в семью», «сегодня годовщина твоего усыновления» и т.д. Да, вначале эти слова могут выходить коряво, но это просто вопрос привычки и поиска подходящего лично вам способа и слов.

Не устаю приводить в пример историю появления в семье троих детей, рассказанную Юлией Баевой своим подписчикам аж в 2008 году и отвечающую всем возможным пожеланиям. Почитайте, вам понравится!

Вот некоторые примеры, которые мне очень нравятся. Вы можете использовать их как основу для каких-то фрагментов своего рассказа:

На форумах приемные родители пишут, что дети воспринимают эти истории с восторгом, просят вспоминать все новые и новые подробности и рассказывать их, как сказку, снова и снова. Еще бы! Это же все про любовь.

Есть одно-единственное пожелание, которое, разумеется, вы не обязаны выполнять. Вот оно. По возможности, рассказывая, лучше не критиковать и словесно не унижать биологических родителей. Даже если они вели себя ужасно, даже если у вас есть все основания думать о них плохо и ненавидеть их.

Это, на самом деле, очень непростая тема, и касается она вовсе не только приемных семей. Например, в ситуации развода и конфликтных отношений с ушедшим супругом либо полного отсутствия этого самого супруга часто происходит то же самое. Соблазн открыто высказать все, что вы думаете о плохом человеке, очень велик. Также велик соблазн вообще его не упоминать, будто его не существует.

Потому что эти люди в любом случае будут частью личной истории конкретного маленького человека, хотим мы этого или нет. Они участвовали в его появлении на свет, и, даже если после этого не было совсем ничего хорошего, их технически невозможно просто взять и выкинуть из системы координат. Объяснять это можно как угодно: генами, психологией, биоэнергетикой — смысл остается тем же. Каждый биологический родитель — это метка на карте жизни ребенка, и в идеале приемным родителям не стоит единолично решать, что эту метку надо стереть или залить грязью. В реальности, конечно, все бывает намного сложнее, но...

Помните про конфликт лояльностей? Напомню, суть конфликта лояльностей в том, что две «половинки», к которым ребенок ощущает свою принадлежность (в данном случае — приемная семья и биологическая семья), как бы «требуют» противоположных чувств или действий. Если приемная семья агрессивно настаивает на версии «биологические родители — ур-р-р-роды» или игнорирует их существование, то ребенок начинает чувствовать, что одна его «половинка» плохая, а вторая ненавидит ее. Примерно как если бы ваша правая рука напала на левую, стала бы ее больно царапать и отрывать от тела, а вы бы не могли ничего сделать, ведь они обе ваши. Вы не можете даже горевать об утрате второй руки и плакать от боли, ведь она плохая, плохая!

Наверное, это слишком уж душераздирающая метафора, но дети, к сожалению, нередко испытывают очень похожие чувства.

Важно знать, что этот конфликт в принципе не может быть разрешен. Любой ребенок (кстати, и вы сами тоже) в любом случае происходит от двух половинок: это два родителя или, в данном случае, две семейные системы. Пока он маленький, он физически не может разделиться и под давлением выкинуть одну из них. Он может только мучительным усилием подавить все свои мысли и чувства по отношению к «нежеланной» половинке, избегая конфликта. Это подавление не дается его психике легко: например, согласно статистике, оно часто приводит к поведенческим проблемам. Минимальная способность выдерживать агрессию одной половинки по отношению к другой появляется у детей не раньше 12–14 лет. Способность самостоятельно, обоснованно и осознанно принять решение не считать биологическую семью или одного биологического родителя частью себя — и того позже, в 16–18 лет.

Есть и еще кое-что. Умалчивая о биологической семье или выражая агрессию к ней, можно нечаянно лишить ребенка доступа к тому хорошему, что он оттуда все-таки взял. К каким-то унаследованным особенностям и талантам. К этническому происхождению, языку и культуре. К разным историям и семейным судьбам, и хорошим, и нет (в том случае, если про них что-то известно). К разнообразию жизни, в конце концов!

Напоследок хочу пересказать вам историю, рассказанную на англоязычном форуме приемных родителей анонимным автором. Эта история удивительным образом отвечает на невысказанный тревожный вопрос многих приемных родителей «А что, если он захочет встретить свою настоящую мать?».

«Однажды два моих сына, 12 и 9 лет, разговаривали друг с другом (оба усыновлены и знают об этом с раннего детства). Они сидели в своей комнате, а я шла мимо по коридору и случайно услышала часть разговора. Девятилетний мальчик сказал своему старшему брату:

— Одноклассники спросили, хочу ли я встретиться со своей настоящей мамой. Тебя когда-нибудь спрашивали об этом?

— Да. Друзья спрашивали, даже несколько раз.

— И что ты им отвечал?

— Что встречаю свою настоящую маму каждый день. Он забирает меня из школы; она делает мне завтраки; она обнимает меня на ночь. Это моя настоящая мама и есть.

— Круто! Я тоже буду так отвечать».